Красное вино, дорогое, крепкое, душистое и ароматное, заставило сердце стучать быстрее, усталость отступила.
Светловолосая дева неожиданно подняла на Изгоя затуманенные бледно-голубые глаза. Стремительно встала и направилась к нему, осторожно, словно боясь наткнуться на рассыпанные иголки, ступая по снегу. Из одежды на ней была лишь тонкая, ничем не подпоясанная крестьянская рубаха, а ноги оставались босыми. Лённарт нахмурился. Отпечатки ступней заставили охотника вздрогнуть, но прежде чем он успел испугаться, на пути у девчонки встала рыжая красавица.
— Что такое, Сив?[19] — участливо поинтересовалась она.
— Он. — Босоногая указала на застывшего и забывшего дышать Изгоя. — Это мой жених?
Рыжая вопросительно посмотрела на чернобородого, и тот снова отрицательно покачал головой.
— Нет, милая. Это не он.
— Правда? — Та доверчиво смотрела на женщину.
— Правда, — мягко сказала она. — Этот другой. Чужой.
Девушка сделала еще один шаг, и рыжеволосой пришлось, обняв ее сзади, крепко сплести руки на талии.
— Он чужой, — шепнула она на ухо странной девчонке.
— Я поцелую его. Один раз. Ему понравится. Пожалуйста, тетя, — умоляюще попросила босоногая.
— Нет, Сив. Он наш гость. Идем. Идем со мной. Смотри, какой олешка. Нравится?
Ледяная Невеста задумчиво кивнула, рассматривая лежащий на снегу мех.
— Серебристый. Теплый.
Забыв о Лённарте, девушка легла на шкуру и свернулась клубочком. Рыжая села рядом, ласково поглаживая ее по волосам.
— Тетя?
— Да, милая?
— Я устала. Хочу туда. В пламя. Забыться.
— Перестань. Тебе запрещено.
— Знаешь… я сегодня снова искала его весь день. Но… каждый раз ошибалась. Почему они все застывают? Почему бросают меня?
— Они тебя недостойны. Пустые люди. Ты найдешь его. Когда придет время. А теперь спи. Это всего лишь сон.
— Сон? — пробормотала девчонка.
— Да. Закрывай глазки. Когда ты проснешься, он сам найдет тебя и будет рядом.
— Правда? — счастливо поинтересовалась Ледяная Невеста. — Обещаешь?
— Обещаю.
Трещали дрова в костре, противно чавкал плосколицый громила, загадочно улыбался человек с собаками. Чернобородый задумчиво посмотрел на истекающего потом Лённарта.
— Только не говори, что ты не знал, кто сидит у огня во время Отига.
— Я… подозревал.
— Но надеялся, что все же ошибаешься. — Тот покачал головой. — Так ты догадался, кто я?
— Нет.
— А Сив, как понимаю, догадался?
— Я понял, кто она такая.
— Тем лучше. Ты ей понравился, и девочка тебя так просто не забудет, Лённарт.
— Не помню, чтобы я представлялся. — Это прозвучало немного резче, чем он хотел.
Собеседник громко фыркнул:
— Даже я слышал о Лённарте из Гренграса. Лённарте Изгое. Лучшем охотнике за головами на всем Гьюнварде. Слава бежит впереди тебя, человек. И в большинстве своем — слава дурная.
— Не всему, что говорят, можно верить.
— Но прозвище Изгой ты получил вполне заслуженно. В Гренграсе тебя до сих пор поминают недобрым словом. Что ты там учудил, человече?
— Разве это сейчас важно?
— В общем-то нет, — усмехнулся чернобородый.
— Что ты с ним возишься? — прогудел пожиратель лосятины. — Не видишь, как он туп?! Отдай его мне!
— Помолчи, Орвар.
— Не затыкай мне рот! — рыкнул тот, и темные глазки блеснули красным. — Это моя земля!
— Не позорься, брат. И меня не позорь, — с презрением сказала рыжеволосая женщина, и это сразу охладило пыл забияки. — Мы — твои гости. Этот путник — тоже. Так что будь добр проявить себя радушным хозяином.
— Ну, положим, некоторых я к столу не приглашал, — проворчал Орвар Большое Брюхо, зло посмотрев на Лённарта. — Разве что только на стол.
Он рассмеялся собственной неказистой шутке, но никто его не поддержал, и повелитель кладбищ вновь занялся едой, выудив из воздуха на этот раз кусок оленины. Чернобородый обернулся к Изгою:
— У тебя потрясающий талант наживать себе неприятности. Вначале Сив, теперь этот бездонный мешок. Не советую тебе в следующий Отиг выходить из дома, человече. Меня и Дагни может не оказаться рядом, и никто не остановит ни девочку, ни Орвара.
Лённарт прищурился:
— Готов поспорить, тебя зовут Расмус.
— Ба! — Чернобородый сделал удивленные глаза. — С чего ты так решил?
Изгой пожал плечами:
— В народе говорят, Дагни Два Сапога и Расмус Углежог — неразлучная пара.
— Только зимой, малыш, — сказала рыжеволосая, продолжая поглаживать Сив по волосам. — Вот видишь, братец. Он не так безнадежен, как ты думал.
Орвар, не переставая жевать, пробурчал, что в гробу он таких видал. Сотнями. Лённарт в ответ отхлебнул глёга.
— Ты упомянул про следующий Отиг. По мне, так до него еще слишком далеко. Вначале надо пережить этот.
— Все зависит от тебя. — Настала очередь Расмуса пожимать плечами. — Мы дадим тебе шанс выжить.
Лённарт не горел желанием заключать сделки с темными силами.
— Еще? — улыбнулась Дагни.
Охотник за головами подумал, кивнул и протянул рыжей опустевшую кружку. Она вновь наполнилась глёгом, и Изгой не успел моргнуть, как перед ним прямо на земле появились глиняные миски с едой.
— Угощайся, — благодушно предложил чернобородый. — Ешь-ешь. Я отсюда слышу, какое эхо живет в твоем животе. Избавь меня от этих звуков. А после… поговорим.
Кислая салака, брусника, мед, грубый зерновой хлеб и мясо глухаря с пареным луком. Лённарт не заставил просить себя дважды. У него с раннего утра во рту не было ни крошки, и он надеялся, что еда не исчезнет у него из живота точно так же, как появилась. Орвар принюхался, презрительно скривился и начал остервенело обгладывать кость, скрежеща по ней зубами.
Молчаливый молодой человек подбросил в огромный костер еще немного дров, отчего в небо ударил очередной сноп искр. За границей света белой стеной бушевала вьюга.
— Почему вы спасли меня?
— Мы? Не говори ерунды! Мы не занимаемся спасением людей. Если честно, парень, в большинстве случаев нам наплевать, что будет с такими, как ты.
— И все же вы привели меня сюда.
— Вновь ошибка. Ты сам пришел. Мы просто приняли тебя, как случайного гостя. Ради скуки.
— К тому же собаки его пропустили, — сказал сероглазый, окруженный тремя белоснежными зверями. Голос у него оказался неожиданно высоким и звонким.
Дагни вопросительно подняла брови:
— Так, значит, это твои шутки, Охотник?
— Я им не приказывал. Просто Юрвьюдер[20] показалось, что будет забавно продолжить историю этой ночи. — На его лице блуждала загадочная улыбка. — Хьйорнтанд[21] был того же мнения.
