«Я стал настоящим дервишем», - подумал он и засмеялся.
Эти пески запомнились ему до конца жизни. С каждым днем таяли запасы воды. От зноя ломило голову. Вамбери с ужасом заметил, что язык его начал пухнуть во рту и чернеть. С юга летело огромное серое облако. Завидев его, верблюды с ревом стали ложиться на землю, вытягивая шеи и пряча головы в песок. Это был страшный теббад - песчаная буря. Она пронеслась над караваном, засыпав его слоем песка в два пальца. Каждая песчинка жгла, точно искра. Если бы теббад налетел несколькими часами раньше, все погибли бы от жажды. Но впереди уже вырисовывалась коричневая складка горного хребта Халат, а за ним начинались поля и сады Бухарского оазиса.
С трепетом входил Вамбери в городские ворота. Цель его путешествия достигнута. Но главные опасности были еще впереди.
На бухарских базарах шумела толпа. Здесь можно было встретить купцов из Индии и Китая. Вамбери смотрел во все глаза.
По углам главного базара высились купола. Каждый из них имел свое название, и место под ним было отведено для торговли определенным товаром. Под куполом Сарафон сидели в каменных нишах менялы. Под сводами Заргарона стучали молоточками и зазывали покупателей золотых дел мастера. А в центре базара толпилось так много людей, что нельзя было протолкнуться.
Здесь можно было встретить иранских купцов с нарядными голубыми чалмами на головах и индусов, украшавших свои лбы загадочными значками, выведенными алой краской. Европейские купцы носили особые шапки и подпоясывались веревкой, чтобы их случайно не спутали с правоверными, - так требовал коран.
Оглушая всех гортанными криками, пытались про биться сквозь толпу киргизы на своих диких лошаденках. Купцы бросали под ноги лошадей красивые ковры, чтобы они сбили с них лишний ворс и облагородили своими копытами…
Часами просиживал Вамбери в чайханах на берегу Лябихауза (Большой бассейн на одной из площадей Бухары) под тенистыми старыми вязами. Сюда надо было приходить со своим чаем. Его носили в особом мешочке на поясе. Маленькими глотками отпивая из пиалы терпкий зеленый чай, мнимый хаджа Решид прислушивался к пестрому говору. Он по языку и интонации отличал, кто откуда пришел, к какому народу или племени принадлежит.
Часто он слышал вокруг венгерские слова. Больше всего их почему то встречалось в иранских наречиях. Как это объяснить? Ведь древняя родина венгров, как считал Вамбери, должна была находиться где то здесь, в Средней Азии, а не южнее. Почему же в узбекском языке совсем нет венгерских слов, а в таджикском и иранском много?
Он размышлял об этом, бродя по узким улочкам Бухары. Они приводили его к мрачной крепости, где находился зимний дворец эмира. По обеим сторонам крепостных ворот были вырыты в земле казематы. Туда бросали тех, кто вызвал гнев эмира, чтобы они казнились вдвойне, наблюдая из за решеток за пышными дворцовыми выездами.
Еще страшнее была участь тех, кто попадал с Сиахчах - черный колодец. Там их заживо съедали клещи, высасывая по капле кровь. В любой момент такая же судьба могла настигнуть и Вамбери.
Но он всегда был настороже, как взведенный курок, и ничем не выдавал себя. Он стал здесь своим человеком, самые тайные уголки бухарской жизни открылись перед ним. Его с поклонами встречали торговцы книгами, о которых еще не слышал никто в Европе. Он жадно листал драгоценные рукописи, покупал, прятал в складках халата.
Его вызвал правитель города Рахмет бей. Зрительно вглядываясь в лицо Вамбери, он завел разговор о том, как стремятся френги пробраться в благородную Бухару и как строго за это наказывают. Вамбери гневно махнул рукой и сказал с отвращением:
– Я не хочу слышать про этих неверных. Из за них я оставил Турцию. Теперь, слава аллаху, я в священной Бухаре…
Ему устроили новое испытание, пригласив отведать плов вместе с самыми дотошными ишанами - настоятелями мечетей. Вамбери сразу же затеял длинный религиозный спор об отличии фарса от суннета - заповедей, данных аллахом через своего пророка и просто исходящих от пророка, без божественного вдохновения. Споря, он наизусть выкрикивал целый страницы из корана.
Потом он посетил могилу святого Богаэддина и целый день кружился вокруг нее с другими дервишами в дикой, исступленной пляске. Вдруг один дервиш, сгорбленный, лохматый старик, цепко схватил его за плечо.
– Я чую неверного, - скрипнув зубами, закричал он. - Я чую его мерзкий запах! Скажи нам, хаджа, почему у тебя такое белое лицо?
Все замерли. Вамбери почувствовал, что бледнеет. Еще один миг, и он погиб…
– Отпусти! - вырываясь, сказал он. - Ты забыл поговорку: кто правоверного даже в шутку обзовет неверным, тот сам неверный? Ты уже стар и должен бы знать, что такая белизна, как моя, - это отблеск истинного света ислама. Она дается достойнейшим.
И, размахивая посохом, Вамбери снова начал плясать, выкрикивая как одержимый:
– Я ху! Я хак!
Его оставили в покое.
Вамбери отправился в Самарканд. Там он получил разрешение посмотреть гробницу легендарного Тимура, о которой в Европе рассказывали всякие небылицы. Он увидел толстую плиту из темно зеленого, почти черного нефрита, покрытую вязью арабских букв. Вамбери положил на нее свою ладонь, ощутив приятный холодок камня.
Потом он был принят эмиром и благословил его.
– Ты пришел сюда издалека только для того, чтобы поклониться могилам наших святых? - спросил эмир. - Странно…
– Моя давняя мечта - увидеть знаменитую Бухару и славный Самарканд, - ответил Вамбери. - По этой святой земле следовало бы, как говорил шейх Джелал, ходить головой, а не ногами. Но я не умею ходить на голове и пришел сюда по дорогам дервишей.
– Как же ты бродишь по свету с хромой ногой? - удивлялся эмир.
– Твой славный предок - мир ему! - имел такой же недостаток, а завоевал весь свет, - сказал Вамбери, намекая на Тамерлана, «Железного хромца».
Эмир покачал головой, подозвал слугу и что то начал шептать ему на ухо. Тот поклонился и кивнул Вамбери на дверь. Пожелав эмиру благополучия, Вамбери последовал за слугой. Они долго шли по запутанным коридорам. Вамбери ждал, что они приведут его в темницу, но очутился в пустой комнате. Проводник исчез и долго не возвращался.
«Убежать?» - подумал Вамбери, озираясь по сторонам.
Скрипнув, отворилась дверь, и вошел слуга с узелком в руках. Это был подарок эмира - деньги и старый узорчатый халат…
Новых милостей эмира Вамбери ждать не стал. Через несколько дней, в слезах простившись со своими спутниками по трудному путешествию, он покинул Самарканд. Несколько раз он оборачивался назад, пока не скрылись из глаз голубые купола старых мечетей и мавзолеев, тускло озаренные восходившей луной.
