Зато голова у него не такая большая. В длину черепа обоих ящеров почти одинаковы – самый большой череп тираннозавра достигает полутора метров, череп акро немного недотягивает. Но зубы ти-рекса приспособлены дробить кости, и череп у него прочный, тяжелый, массивный. Не случайно споры о том, какую экологическую нишу занимал тираннозавр, не стихают до сих пор, и великана порой записывают в падальщики, гиены мелового периода. Акро не питался тухлятиной: его зубы в буквальном смысле заточены под то, чтобы резать, рвать и откусывать мясо. Надо полагать – свежее. А кости – легкие, пронизанные пневматическими полостями, да и тело стройнее и приземистей.
И передние лапы у ти-рекса почти атрофированы, а у акро – вполне функциональны и украшены внушительными когтями. Зато задние лапы у более древнего ящера, наоборот, короче и еще хуже приспособлены к бегу. Короткий бросок вытянутого, сплющенного с боков тела… и челюсти впиваются в плоть. Долго преследовать удирающую жертву ящер не сумел бы, да и не очень он приспособлен к тому, чтобы гнать мелкую юркую добычу.
Что мы имеем в итоге? Охотника на крупную дичь. Для сеноманского времени это значит – охотника на гигантских завропод и не столь внушительных тенонтозавров и протогадрозавров. Изотопный анализ показывает, что акрокантозавр поддерживал температуру почти постоянной и более того – сбрасывал лишнее тепло испарением через слизистую рта, как собака (при этом охлаждается небная кость, и это можно измерить спустя 100 млн лет), в то время как температура мозга держалась на уровне 37–38 градусов. И пускай это был небольшой мозг, работал он на полную мощность в рамках своих несложных целей: питать кормом огромное тело. Для поддержания постоянной температуры внутренней печке зверя требуется немало пищи. И травоядные гиганты являли собой обильный ее источник.
Не стоит вставать между акрокантозавром и его добычей.
…лезла, шевеля лапками, зверушка вроде крысы, с мерзким выражением на узкой белесой морде.
Мерзкое выражение узкой белесой морды знакомо любому, кто хотя бы на фотографии видел опоссума. Между тем именно в описанных слоях пачки Массентачит найдены остатки бесспорно сумчатого млекопитающего Kokopellia juddi, которое предположительно относят к америдельфидам – надотряду, объединяющему опоссумов и ценолестов.
Более нелепой твари Дмитрий Мушкетов не видывал в своей жизни.
Когда дальних родственников этой твари обнаружили палеонтологи, у них была примерно такая же реакция. Когда они сообразили, что именно откопали, конечно. Потому что речь идет о теризинозаврах.
История их открытия начинается с конца сороковых годов ХХ века, когда в ходе советской палеонтологической экспедиции в Монголию, так красочно описанной Иваном Антоновичем Ефремовым в «Дороге ветров», были обнаружены, в числе прочих диковин, когти неизвестного чудовища. Длиной когти были около метра. Руководитель экспедиции, Евгений Александрович Малеев, описал их как принадлежащие неведомой черепахоподобной рептилии теризинозавру – «ящеру-косарю». Впоследствии удалось собрать частичный скелет зверя, и кое-что прояснилось: к черепахам он никакого отношения не имел. Но легче от этого не стало. Теризинозавр оставался диковиной, которую не удавалось приткнуть ни к одной известной группе динозавров. Полного скелета мы не имеем и по сей день.
Только сорок лет спустя часть загадки разрешилась. Оказалось, что теризинозавр – родственник открытым на рубеже 80-х сегнозаврам, после чего вся группа получила новое имя. А новые виды родственных ящеров, обнаруженные в Китае и Северной Америке, прояснили многое об их виде, повадках и родственных связях.
Теризинозавры – создания нелепые во многих отношениях. Поначалу их отнесли в дальние родичи всяческих брахиозавров и диплодоков, не только по внешнему сходству и манере питания, но и по строению тазовых костей. Оказалось, что сходство это мнимое. Теризинозавры – не птицетазовые завроподы, а ящеротазовые тероподы, просто сильно покореженные эволюцией. Не совсем понятно, какое давление среды заставило некрупных хищников из клады манирапторов, родичей птиц и дромеозавров, перейти вначале на всеядность, а затем и на полноценное питание растительностью. Аналогом среди млекопитающих можно считать, пожалуй, большую панду, стопроцентно травоядного медведя (если вам скажут, что большая панда – енот, не верьте, ДНК не врет). Но результат в применении к динозаврам выглядел еще более нелепо.
Если хотите представить себе теризинозавра, начните с курицы. Теперь увеличьте ее до размеров некрупного тираннозавра – 8–9 метров. Приставьте длинный хвост, похожий на хвост археоптерикса. Замените крылья длинными – почти три метра – ручищами, с метровым когтем на каждом из трех пальцев. Огромное, раздутое брюхо болтается между ног. Перья не ощипывайте: у теризинозавров имелся перьевой покров, хотя сами перья скорее походили на пуховые.
Это были медлительные травоядные животные, весьма отдаленно похожие на своих быстрых, мелких, хищных предков. Не совсем понятно, зачем им внушительные когти на передних лапах: то ли для обороны от хищников, то ли этими костяными саблями звери подтягивали ветки к пасти.
История их открытия как бы разматывалась из менее отдаленного прошлого в более отдаленное. Сам теризинозавр, обнаруженный первым, был одним из самых поздних представителей надсемейства. А относительно недавно найдены были примитивные его родичи, китайский бейпяозавр и американский фалькарий, более похожие с виду на других манирапторов. В формации Седар-Маунтин найдены скелеты фалькария, небольшого (до 4 метров в длину и метр двадцать ростом) всеядного ящера, однако они существенно старше сеномана, а более молодые остатки другого американского терезинозавра, нотрониха, датируются всего лишь 90 млн лет тому обратно. Очевидно, что в промежутке между ними существовали какие-то другие виды, однако в геологической летописи на этом месте зияет провал. Встреченное Мушкетовым и его спутницей существо вымышлено, однако по своим признакам должно этот провал заполнять – своего рода «пропущенное звено» в эволюционной цепи. Впоследствии американская ветвь семейства вымрет, а вот азиатская продолжит развитие до самого конца мелового периода.
И это был птероящер, но какой!
Этот птерозавр, как и его меньшие собратья-«сордесы», тоже является продуктом авторской экстраполяции. Именно такой разновидности палеонтологи не знают, но на всех континентах Северного полушария начиная самое позднее с альбской эпохи (более ранние находки на рубеже юры и мела являются сомнительными) обнаруживаются остатки птероящеров семейства аждархид.
