Ознакомительная версия.
– Почему?
– Объяснить довольно сложно, – сказал Альберт. – Почему бы тебе сначала немного не отдохнуть?
«Странно, – подумал я. – Откуда он знает, что я начинаю испытывать утомление?» Я осознал это в тот самый момент.
– Как это получается? – спросил я, зная, что он поймет вопрос.
– Ты пережил травмирующий опыт, – сказал он. – А отдых между периодами активности – естественная вещь как здесь, так и на Земле.
– Ты тоже устаешь? – спросил я с удивлением.
– Ну, может быть, не устаю, – ответил Альберт. – Ты скоро поймешь, что усталости как таковой здесь почти не бывает. Однако, для того чтобы освежиться, существуют периоды психического расслабления. – Он указал на диван. – Почему бы тебе не прилечь?
Я так и сделал, обратив взор к сияющему потолку. Через некоторое время я взглянул на свои руки, издав тихий возглас удивления.
– Они выглядят такими настоящими, – сказал я.
– Они и есть настоящие, – ответил он. – В твоем теле может не быть тканей, но это и не пар. Просто у него более тонкая текстура по сравнению с телом, оставленным тобой на Земле. В нем есть сердце и легкие, которые наполняются воздухом и очищают твою кровь. На голове у тебя по-прежнему растут волосы, у тебя по-прежнему есть зубы и ногти на пальцах рук и ног.
Я почувствовал, как тяжелеют веки.
– А ногти растут только до определенной длины, как и трава? – спросил я.
Альберт рассмеялся.
– Надо будет выяснить.
– А как насчет моей одежды? – спросил я, уже совсем сонно.
Мои глаза на миг закрылись, потом снова открылись.
– Она столь же вещественна, как и твое тело, – ответил Альберт. – Все люди – за исключением некоторых туземцев, разумеется, – убеждены в том, что одежда необходима. Это убеждение облачает людей в одежду и после смерти.
Я снова закрыл глаза.
– Трудно все это осмыслить, – пробормотал я.
– Ты все еще думаешь, что это сон? – спросил он. Я открыл глаза и взглянул на него.
– Ты и об этом знаешь?
Он улыбнулся.
Я оглядел комнату.
– Нет, не могу в это поверить, – сонно проговорил я и взглянул на него слипающимися глазами. – Что бы ты сделал, если бы я все-таки так считал?
– Есть разные способы, – сказал он. – Закрой глаза, пока мы беседуем. – Он улыбнулся моей нерешительности. – Не волнуйся, ты снова проснешься. И Кэти останется с тобой, правда, Кэти?
Я взглянул на собаку. Помахав хвостом, она со вздохом улеглась у дивана. Альберт встал, чтобы положить мне под голову подушку.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь закрой глаза.
Я так и сделал. И зевнул.
– Какие способы? – пробормотал я.
– Ну… – Я слышал, как он снова садится в кресло. – Я мог бы попросить тебя вспомнить какого-нибудь умершего родственника, а потом явить его тебе. Я мог бы восстановить по твоим воспоминаниям подробности того, что случилось как раз перед твоим уходом. В крайнем случае, я мог бы перенести тебя обратно на землю и показать тебе твое окружение без тебя.
Несмотря на усиливающуюся сонливость, я приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на Альберта.
– Ты сказал, что я не могу вернуться, – напомнил ему я.
– Не можешь – один.
– Значит…
– Мы можем отправиться туда только как наблюдатели, Крис, – пояснил он. – А это лишь ввергнет тебя опять в ужасное отчаяние. Ты не сможешь помочь жене, а станешь вновь свидетелем ее горя.
Я подавленно вздохнул.
– С ней все будет хорошо, Альберт? – допытывался я. – Я так за нее беспокоюсь.
– Знаю, – сказал он, – но теперь это выходит у тебя из-под контроля – сам видишь. Закрой глаза.
Я вновь закрыл глаза, и мне на миг показалось, что я увидел перед собой ее милое лицо: эти детские черты, темно-карие глаза…
– Когда я встретил Энн, то видел только эти глаза, – думал я вслух. – Они казались такими огромными.
– Ты встретил ее на пляже, верно? – спросил он.
– В Санта-Монике, в сорок девятом, – сказал я. – Я приехал в Калифорнию из Бруклина. Работал в компании «Дуглас Эркрафт» с четырех до полуночи. Каждое утро, закончив писать, я шел на пляж на час или два.
– Я все еще вижу перед глазами купальник, который был на ней в тот день. Бледно-голубой, цельный. Я наблюдал за ней, но не знал, как заговорить; мне раньше не доводилось этого делать. В конце концов я прибегнул к испытанному: «Не подскажете время?» – Я улыбнулся, вспоминая ее реакцию. – Она сконфузила меня, указав на здание с часами.
Я беспокойно заерзал.
– Альберт, неужели ничем нельзя помочь Энн? – спросил я.
– Посылай ей любящие мысли, – посоветовал он.
– И это все?
– Это очень много, Крис, – сказал он. – Мысли вполне реальны.
– Да будет так, – сказал я. – Я видел собственные мысли в действии.
Должно быть, я произнес эти слова с мрачным видом, потому что на лице Альберта отразилось сочувствие.
– Я знаю, – проговорил он. – Тяжело узнать, что каждая наша мысль принимает форму, которой приходится в конце концов противостоять.
– Ты тоже через это прошел?
Он кивнул.
– Все проходят.
– Перед тобой промелькнула вся твоя жизнь? – спросил я. – С конца до начала?
– Не так быстро, как твоя, потому что я умер от длительной болезни, – ответил он. – А у тебя это произошло не так быстро, как, скажем, у тонущего человека. Его уход из жизни настолько стремителен, что подсознательная память выплескивает свое содержимое за несколько мгновений – и все впечатления высвобождаются почти одновременно.
– А когда это произошло во второй раз? – спросил я. – В первый раз было не так уж плохо: я лишь наблюдал. Во второй раз я вновь переживал каждый момент.
– Только в сознании, – пояснил он. – На самом деле этого не происходило.
– А казалось, что да.
– Да, это представляется вполне реальным, – согласился он.
– И болезненным.
– Даже более, чем изначально, – сказал он, – ибо у тебя не было физического тела, чтобы притупить боль твоей повторно пережитой жизни. Это время, когда мужчины и женщины познают, кто они такие на самом деле. Время очищения.
Пока он говорил, я смотрел в потолок. При последних словах я с удивлением повернул к нему лицо.
– Не это ли католики называют чистилищем?
– По существу, да. – Он кивнул. – Период, в течение которого каждая душа самоочищается, осознавая прошлые дела и признавая ошибки.
– Осознавая, – повторил я. – Так значит, не существует оценок и приговоров извне?
– Разве может быть порицание более суровое, чем самоосуждение, когда притворство более невозможно? – спросил Альберт.
Отвернувшись от него, я выглянул в окно, за которым открывался сельский пейзаж. Его красота еще более обостряла воспоминания о моих проступках, особенно касающихся Энн.
– Кто-нибудь бывает счастлив от того, что пережил повторно? – спросил я.
– Сомневаюсь, – ответил он. – Не важно, что это за человек, уверен, что каждый найдет у себя промахи.
Опустив руку, я принялся гладить голову Кэти. Если бы не мои воспоминания, момент был бы чудесным: красивый дом, изумительный пейзаж, сидящий напротив меня Альберт, теплая голова собаки у меня под рукой.
Но воспоминания не покидали меня.
– Если бы я только сделал больше для Энн, – сказал я. – Для детей, семьи, друзей.
– Это справедливо почти для каждого, Крис, – заметил Альберт. – Мы все могли бы сделать больше.
– А сейчас слишком поздно.
– Не так уж все плохо, – возразил он. – В твоих чувствах отчасти выражается неудовлетворенность тем, что ты не смог оценить свою жизнь так полно, как должен был.
Я снова взглянул на него.
– Не уверен, что понял тебя.
– Тебя удержали от этого скорбь твоей жены и твоя тревога за нее, – объяснил он, понимающе улыбнувшись. – Найди утешение в своих чувствах, Крис. Это значит, что ты действительно обеспокоен ее благополучием. Будь это не так, ты не ощущал бы ничего подобного.
– Хотелось бы мне хоть что-то изменить, – промолвил я.
Альберт поднялся.
– Поговорим об этом позже, – сказал он. – Поспи сейчас – и, пока еще не придумал, что делать дальше, оставайся у меня. Места много, и я с удовольствием тебя приглашаю.
Я поблагодарил его, а он наклонился и сжал мое плечо.
– Сейчас я уйду. Кэти составит тебе компанию. Подумай обо мне, когда проснешься, и я появлюсь.
Не говоря больше ни слова, он повернулся и вышел из кабинета. Я уставился на дверной проем, в котором он исчез. «Альберт, – подумал я. – Кузен Бадди. Умер в тысяча девятьсот сороковом. Сердечный приступ. Живет в этом доме». В голове никак не укладывалось, что все это происходит на самом деле.
Я посмотрел на Кэти, лежащую на полу у дивана.
Ознакомительная версия.
