как таковому с глубоким презрением. А то, что озвучил сейчас этот наверняка уставший с дороги полковник, было самоубийством, если не для всего человечества, то для большей его части. С другой стороны его предшественник отзывался о Мекшуне, как о человеке не знавшем, что такое усталость. Он выделялся среди начальников подразделений ГРУ хватким, аналитическим умом, быстрой реакцией на любую проблему и при этом избегал скоропалительных выводов.
— Ну, если пофантазировать и прикинуть хрен к рылу, — медленно проговорил генерал, выигрывая время для обдумывания ответа, — то апокалипсис обеспечен. Постой, Степан Ильич, а почему именно эта цифра — двадцать два?
Мекшун кивнул в сторону листков лежавших на столе шефа.
— Любитель морзянки, Тронлей перечислил названия именно двадцати двух горных пещер, которые «Корпорация Ной-2» выдавила из него, используя психотропные средства. Предполагаю, что все они, или какая-то их часть будут использованы для закладки резонаторов.
— Вот как? А я, честно говоря, не придал этому факту серьёзного значения. Скобеев подошёл к боковой стене и отодвинул шторку, прикрывающую специфическую карту мира.
— Ну-ка, где, в каких местах они располагаются?
— Пещеры? — выглянул из-за его спины Мекшун.
— Они самые.
— Так я же не спелеолог, Олег Петрович. Мне их названия ни о чём не говорят.
— Вот вроде умные мы с тобой люди, а такой мелочи не знаем.
— Мне на ум приходит самое банальное — необъятное, не объять.
— Вот что, Степан Ильич, ты меня своим вопросом, мягко говоря, заинтриговал.
Он вернулся к столу, порылся в записной книжке, вытащенной из ящика стола.
— Вот тебе телефон Лукьянова, моего бывшего одноклассника. Выясни через него у этого, как его… — он нашёл нужное место в листках донесения, — у Скатова, где конкретно располагаются эти пещерки. Лукьянова зовут Георгием Ивановичем. Как только прояснишь этот вопрос, сразу ко мне.
К вечеру следующего дня Мекшун с помощью Артёма Скатова уже знал, чем отличается Провал Шайтана на Памире от Привала Духов на Минданао.
Когда они со Скобеевым воткнули флажки, означающие пещеры названные Тронлеем в карту мира, все они расположились на восточном полушарии охватывая южное подбрюшье России широкой разветвлённой сетью.
— Не нравится мне это, ох как не нравится, — нахмурился Скобеев, — ведь если вся армада резонаторов сработает одномоментно, то…
Мекшун подхватил мысль шефа.
— То не только границы сместятся, как недавно американо-канадская, а шарик земной крутанётся…
— Это что же получается? — генерал медленно повернул голову к Мекшуну, — Россию загонят на северный полюс?! Но это же чушь собачья! Они там что, с ума все посходили?
Степан задумчиво погладил ежик волос на макушке.
— Может вдохновители или владельцы этой корпорации просто не в курсе, что это глобус круглый, как шар, а Земля-то геоид! Она сплюснута на полюсах и как только ось планеты наклонится даже на несколько градусов под воздействием этих чёртовых резонаторов, вся её поверхность пойдёт вразнос!
— Ну да, — думая о чём-то своём поддакнул Скобеев, — это как движение волчка перед самым его падением, начнёт мотать туда-сюда.
— Вот именно, поплывём мы как туманы над рекой, искать новые берега, да только везде ад кромешный будет.
Скобеев оторвался от карты и ткнул пальцем в грудь полковника.
— Я кажется, догадываюсь, что будут строить в зоне 111. Как называется эта грёбаная корпорация?
Лицо Мекшуна прояснилось.
— Ну конечно же! Раз Ной, значит, ковчег! Правильно?
— Именно ковчег, Степан Ильич. И может быть не один. Кто-то возомнил себя помазанником божьим, вершителем судеб человеческих и прежде всего нас, россиян. Мы хоть и более привычны к холоду, чем американцы, европейцы и прочие, но превращаться в натуральных белых медведей это уж слишком.
Генерал вернулся к столу, уселся в кресло и несколько секунд сидел барабаня пальцами по столешнице.
— Вот что Степан Ильич, вся эта информация должна остаться между нами. «Наверх» её двигать тоже бессмысленно. Есть сведения, что ряд наших высокопоставленных чиновников, особенно имеющих в Лондоне и Америке свои «честно» заработанные капиталы и фактически давно связавших с ними свою судьбу, тоже продали душу Дьяволу и как только почувствуют, что мы скоро прижмём им хвост, кинутся к своим хозяевам. И тогда хозяева «корпорации» начнут действовать ещё изощрённей, сбивая нас и весь мир с верного следа. А нам нужно выиграть время. Многое нужно ещё прояснить. Но на проведение операции по спасению России и мира в целом нужна санкция президента. И я, чего бы мне это не стоило, её получу.
Небольшой островок Нью-Провиденс, как и все Багамы в начале июня божественно хороши. Гольфстрим, омывая эти благословенные острова, сбивал своим дыханием даже полуденную жару. А ранним утром, когда пляжи под Нассау только заполнялись бледными, загорелыми, а то и вовсе чёрными от загара телами, было даже чуть свежо от лёгкого океанского бриза.
Человек, сидевший на полосатом шезлонге, сдвинув широкополую шляпу аля-самбреро на лицо, и широко раскинув накачанные руки и ноги, млел под этим тёплым и ещё не жгучим солнцем, слушая шелест набегающих волн, крики драчливых чаек. Это был Мекшун. Он успел дважды окунуться в океане. Перед поездкой на Багамы он пару дней провёл в солярии и теперь выглядел почти как заправский абориген. Его тело покрылось ровным умеренным загаром, что естествено не привлекало к нему лишних любопытных взглядов.
На соседний шезлонг, в метре от Мекшуна только что приземлился белокожий, даже без намёка на загар, мужчина средних лет. Его белобрысая чёлка слиплась и свесилась на глаза, а лицо и шея были покрыты бисеринками пота. Дышал он как загнанная лошадь.
— Такое впечатление, Тим, что ты только что закончил марафонскую дистанцию. Ополоснись, а то вид у тебя очень уж не презентабельный.
— Успею, — огрызнулся американец, — ещё не хватало заработать воспаление лёгких!
— Чудак! Вода, как парное молоко. Впрочем, здоровье для настоящего янки прежде всего. Только ты извини, но я чуть чуть отодвинусь, а то ветер с твоей стороны.
Степан сверкнул искромётной улыбкой, но отодвигаться, разумеется, не стал. Тимоти Спенсера он считал своим, если не близким, то надёжным другом. Хотя слово «друг» в отношении к разведчику наших «заклятых партнёров», американцев, было чем-то из ряда вон выходящим.
Восемь лет назад Мекшун, тогда ещё в звании капитана возглавлял группу прикрытия на одном из горных перевалов в районе афгано-таджикской границы. Ждали большой караван из машин с гуманитарной помощью для жителей Кундуза, Чарикала и Кабула. В составе обоза было и три машины с передвижными медицинскими госпиталями Красного Креста. Медицинский персонал госпиталей был смешанным, но, по крайней мере, треть медперсонала составляли русские специалисты. Часть машин везла грузы для американского посольства.
