Откровенное признание чрезвычайно удивило священника. Господин Аллибаторе неизменно отзывался о молодой супруге с искренней симпатией и глубоким почтением, и, судя по всему, красавица испытывала к престарелому книготорговцу сходные чувства.
– Непременно исполню вашу просьбу, сударыня, – пообещал падре.
– Спасибо, – поблагодарила Лучиана и в сопровождении горничной отправилась домой.
Миновало несколько недель. В воскресенье, когда синьора Аллибаторе осталась дома, а не пошла в магазин, чтобы научить Марко тому, что он должен был бы узнать сам, но не потрудился выяснить, ее навестила матушка.
– По городу поползли неприятные сплетни, дочь моя, – строго заявила Орианна.
Лучиана заранее знала, что скажет синьора Пьетро д’Анджело, однако с невинным видом осведомилась:
– Какие же именно, мама? Я веду самую целомудренную жизнь: каждое утро хожу в церковь и шесть дней в неделю работаю в папином магазине. Что же могло расстроить тебя до такой степени, что ты даже не сочла за труд меня навестить?
– Почему ты отказываешься принимать у себя кавалеров и даже отвергаешь цветы? Год траура по супругу остался в прошлом.
– Кокетство совсем меня не интересует, мама. Разве это настолько ужасно? Ты готова наполнить мой дом цветами и мужчинами, которые совсем мне не нужны! – Лучиана ненавидела необходимость оправдываться и защищаться. Неужели мама так никогда и не позволит жить своим умом?
– Ты – богатая вдова, дочка, к тому же еще совсем молодая. Солидное состояние – лучшая рекомендация.
– Не испытываю интереса к тем из мужчин, кому важна подобная рекомендация. – Лучиана равнодушно пожала плечами. – Если кавалер не видит в моей персоне ничего привлекательного, кроме золота Альфредо, то мне он не нужен. Возможно, признание тебя шокирует, мама, но пока я не имею желания снова вступить в брак.
– Он не вернется, Лучиана, – веско произнесла Орианна.
– Кто?
– Не пытайся изображать невинность, дочка. Ты и сама прекрасно знаешь кто. Твой англичанин. Мне известно, что он тебе нравится. Граф красив и очень обаятелен. На твоем месте я бы тоже им увлеклась и предалась романтическим мечтам. Но беда в том, что английский аристократ не пожелает взять в жены дочь флорентийского торговца шелком. Поверь, что бы он тебе ни обещал, все равно не вернется.
– Полагаю, на твоем месте, мама, я бы тоже предалась романтическим мечтам, – парировала Лучиана. – Но я – это я, а не ты, а потому вижу в Роберто только приятного собеседника и обходительного джентльмена. Ничего больше. Не собираюсь выходить замуж до тех пор, пока дражайший брат Марко не перестанет бредить своей восхитительной Клариндой и не научится, наконец, толково управлять семейным бизнесом. Ничего невероятно сложного в торговле шелком нет, надо только сосредоточиться и вникнуть в дело. Однако даже на такое скромное усилие Марко не способен. Сочувствую его милой, разумной жене.
– Разумная жена не обращает внимания на создания, подобные Кларинде, а все друзья завидуют Марко оттого, что у него такая роскошная любовница.
– Если я снова выйду замуж, супруг ни за что на свете не разрешит заниматься папиным магазином, – серьезно заметила Лучиана. – Как по-твоему, надолго ли роскошная Кларинда останется рядом с Марко, если ему не на что будет купить ей очередную побрякушку? При его нынешнем отношении к делу денег не будет. Преданность любовницы никогда не простирается за пределы кошелька покровителя. В юности брат стремился познать тонкости отцовского бизнеса, но после встречи с Клариндой все изменилось.
– Любовница помогает ему забыть, – медленно произнесла Орианна.
– Забыть? – удивленно переспросила Лучиана. – Разве Марко есть что забывать?
– Ее. Мальчик не перестает винить себя в ее несчастной судьбе, даже после того, как она его простила.
– Возможно, мама, если бы ты называла мою старшую сестру по имени – Бьянка, – а не ограничивалась унизительным «она», брату было бы легче почувствовать себя прощенным. Он понимает, как глубоко ты любишь первую из своих дочерей, как больно тебя ранит ее решение бросить семью ради принца Амира. Так скажи, наконец, Марко, что ты тоже его прощаешь. Без твоего прощения он никогда не станет тем человеком, каким должен был стать.
– Ты опасно умна и излишне проницательна, Лучиана. Не уверена, что мне это нравится. К тому же мы, кажется, говорили об англичанине, не так ли?
– Поверь, мама, здесь нечего обсуждать. Не пытайся придумать оправдание моему желанию сохранить свободу.
– Судя по всему, до свадьбы Серены внуков у меня не будет, – недовольно проворчала Орианна. – Остается надеяться, что девочка окажется более покладистой, чем старшие сестры.
– Мама, у тебя уже трое внуков! – со смехом воскликнула Лучиана. – У Бьянки растет маленькая принцесса; разве это не восхитительно? А у Франчески двое малышей: сын и дочка. Если хочешь продолжения, позволь Серене самой выбрать мужа. Знаю: ты хотела и надеялась, что дочери выйдут замуж чинно и благополучно, однако получилось иначе. Что ж, извини.
– Вижу, что переубедить тебя невозможно, – покачала головой Орианна. – Все равно поступишь так, как считаешь нужным. Надеюсь, твой выбор окажется разумным.
Лучиана проводила матушку к выходу, открыла дверь, увидела, что на пороге стоит молодой человек с пышным букетом в руках, и устало вздохнула.
– Ах, синьор Парини, – заворковала Орианна. – Вы пришли навестить мою дочь? – Она ободряюще улыбнулась.
Однако не успел синьор Парини открыть рот, как Лучиана пропела сладким голосом:
– К сожалению, сегодня я посетителей не принимаю. До свидания, мама.
И решительно захлопнула дверь.
«Матушка, конечно, строго отчитает за невежливый поступок», – подумала она, однако Гвидо Парини казался едва ли не самым скучным человеком в городе, и тратить на него единственный свободный день отчаянно не хотелось.
– Прекрасная работа, госпожа, – со смехом заметила Балия, – однако синьора Орианна вряд ли вас похвалит.
– Сомневаться не приходится, – согласилась Лучиана. – Но она не преминет воспользоваться ситуацией и заставит беднягу проводить себя до дома, всю дорогу шагая возле паланкина. А напоследок любезный господин порадует букетом цветов.
– Я слышала ваш разговор, – призналась Балия. – Скорее всего, вы удивили синьору Орианну своими рассуждениями, однако она все равно продолжит настаивать на повторном браке, тем более что срок траура уже истек. По-вашему, она права? Англичанин действительно больше не вернется во Флоренцию?
– Не знаю, – призналась Лучиана. – Впрочем, ничто не мешает немного подождать, особенно если синьор Парини и иже с ним продолжат изводить назойливым вниманием.
