Но и сам Дэмьен пристально всматривался в береговую линию: сплошные скалы с водопадами на крутых обрывах, лишь кое-где более или менее пологие склоны - такие, что, дав волю воображению, можно было бы назвать их берегом... Снова и снова смотрел он из стороны в сторону, остро сожалея о том, что не обладает Видением, присущим Тарранту. К настоящему времени Охотник наверняка проанализировал бы каждое движение, каждый энергетический поток, которые имеются в здешних местах, и считал бы каждую каплю какой-либо информации. "Да, - сказал бы он, - люди здесь живут, несколько к югу отсюда. Живут - и не подозревают о нашем появлении. Так что давайте пойдем по ветру..."
И тут Дэмьен судорожно сглотнул, увидев нечто не совсем естественного происхождения. Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы сфокусировать взгляд, - бледная полоса, в основном прямая, вьющаяся от подножия прибрежного утеса к его вершине высотой в несколько сотен футов. "Искусственного происхождения, - решил он. - Вне всякого сомнения, искусственного". Его пальцы стиснули тонкий корпус подзорной трубы, он настроил ее на саму дорогу, на движущиеся тени, которыми она была покрыта. И попытался идентифицировать эти тени.
И поняв, что это такое, чем эти тени непременно должны были оказаться, на мгновение затаил дыхание.
"О Господи. Вот оно!"
Капитан повернулся к нему:
- Что-нибудь увидели?
Дэмьен кивнул. Его сердце так отчаянно колотилось от волнения, что его удивляло, почему это никто другой не слышит.
- Там.
Он указал капитану на замеченную им полосу, затем передал подзорную трубу Расе. Ему не хотелось ничего говорить, пока они не увидят сами. Не увидят и не подтвердят увиденного.
Капитан, первым нашедший путь, чертыхнулся:
- Девятый мессия Валкина! Лестница?
- Скорее своего рода ступеньки, - поправила Рася. - Склон слишком крут для более или менее нормальной лестницы.
- Но ступеньки, высеченные человеком. Уж это-то наверняка.
"Человеком или человекообразным, - поправил про себя Дэмьен. - Кем-то принявшим человеческий образ и, соответственно, воспользовавшимся человеческими инструментами. Ищем ли мы приметы пребывания здесь потенциального союзника... или же речь идет о нашем враге?" Неуверенность заставила его внутренне захолодеть. Он попытался задействовать Познание с тем чтобы погасить сомнения, но энергия, витающая на этой планете над поверхностью суши, была еще слишком далека. И, следовательно, недоступна. Тарранту, возможно, удалось бы Творение и на таком расстоянии, но только не самому Дэмьену.
- Ну что, Рася? - спросил капитан.
- Высаживаться на берег здесь неудобно, - ответила она. - Даже с лодок. Да и на якорь "Золотую славу" поставить негде. По крайней мере, мы такого места пока не нашли. А это означает, что, высадив вас, придется отойти на десять, а может, и на сто миль от места высадки. Звучит достаточно скверно.
- Но если вы распорядитесь, мы так и сделаем, - заверил Дэмьена капитан. - Мы же с вами так и условились. Высадим вас там, где вам будет угодно... даже если это означает сбросить вас с палубы в пучину.
- И даже если нам этого категорически не захочется, - добавила Рася.
Дэмьен взял долгую паузу, пристально вглядываясь в береговую линию, словно в надежде на то, что это в какой-то мере рассеет его сомнения.
- А нельзя подождать здесь? До заката. Это составит...
- Семь часов, - сообщила Рася.
А капитан спросил:
- Это из-за его светлости?
- Мне бы хотелось, чтобы он посмотрел на это собственными глазами. Прежде чем мы примем окончательное решение.
- Прямо здесь мы оставаться не сможем, - предостерегла Рася. - Если, конечно, не захотим послужить живой мишенью для очередного шквала. Поглядите на береговую линию: все свидетельствует о том, что здесь постоянно бушуют бури. Оставаться здесь означает самим напрашиваться на неприятности. - В задумчивости она провела ладонью по коротко подстриженным волосам. - Вместо этого мы могли бы отойти в открытое море и вернуться сюда с лунным приливом... Ночью это рискованно, но если не изменится ветер, риск будет вполне терпимым.
Капитан посмотрел на Дэмьена, затем кивнул:
- Ладно. Так и сделаем.
Рася тоже кивнула, положила на стол подзорную трубу и вышла из рубки отдать команде распоряжения о перемене курса. Дэмьен двинулся было следом, однако на плечо ему легла тяжелая рука капитана.
- Не сейчас, - проворчал он. - Погодите.
Жестом он предложил Дэмьену снова припасть к подзорной трубе. Священник так и поступил, вновь настроив ее на береговую линию.
- На самом верху лестницы, - подсказал капитан. В голосе у него чувствовалось напряжение. - Возьмите ярдов на двести правее. И чуть дальше от края.
Тени. Тяжелые уступы. И нечто в форме правильной окружности, темнеющее в солнечных лучах, нечто иссиня-черное, нечто металлическое, нечто похожее на огромный глаз, загорающийся только ночью. Увидев тот круг, мысленно дополнить остальное было уже совсем просто. Несколько сложнее оказалось разглядеть очертания предмета, находящегося за кругом. Огромный металлический цилиндр на железной станине, гигантские бревна, закрепленные тяжелыми металлическими болтами. А рядом чугунные ядра, сложенные пирамидой. И канистры неизвестно с чем.
Дэмьен опустил подзорную трубу. И тихо выругался.
- Совершенно верно, - кивнул капитан. - Не то чтобы я с такими штуками частенько сталкивался, но, по-моему, это пушка.
Стемнело, хотя и не до мрака истинной ночи. На безоблачном небе сверкали звезды, тысячами лучей пронзая тьму. Напоминало это брильянты, выложенные в ювелирном магазине на черном бархате. В западной части неба звезд было столько, что их свет сливался воедино, образуя над горизонтом нечто вроде золотого щита, увенчанного огненной шапкой. Это второе солнце Эрны - ложное солнце, потому что оно образовано из миллионов звезд, скоро должно было закатиться, но до тех пор колонистам нечего было страшиться тьмы. Ночью это время суток могли называть лишь существа, которым страшен свет подлинного солнца.
Таррант стоял на носу и, прищурившись под сиянием Коры, смотрел на берег. Руками в перчатках он крепко вцепился в поручни; Дэмьен не сомневался в том, что костяшки под кожей перчаток побелели от напряжения. Все тело Тарранта было одновременно и неподвижно, и предельно напряжено, все внимание - сосредоточено на береговой линии. Пытается применить Познание? Наконец посвященный расслабился, глубоко вздохнул. Вид у него был явно огорченный.
- Все еще слишком глубоко, - пробормотал он. - А я-то надеялся... - Он покачал головой.
- И вам по-прежнему нечего сказать?
Серебряные глаза раздраженно сверкнули.
