— Подождите, капитан!
Он взял кусок дерева и повернул его к свету. И я впервые смог разглядеть, что подобрал.
— Кукла, — сказала Сара удивленно.
— Не кукла, — сказал Тэкк. Его руки внезапно задрожали.
— Не кукла, — повторил он. — Не идол. Посмотрите на ее лицо!
Лицо, как ни странно, отчетливо проступившее в сумерках, оказалось подобием человеческого. Кукла выглядела на удивление выразительно. Никогда раньше мне не приходилось видеть на лице столько печали, столько смирения. Игрушку едва можно было назвать изящной. На самом деле, черты ее лица, вырезанного из одного куска дерева, были скорее грубыми. Вся фигурка напоминала кукурузный початок. Но чувствовалось, что мастером, который вырезал кукольное личико, владела печаль — одному Богу известно, что за печаль, — но он выразил в своем творении ужас бытия. Сердце сжималось, когда я смотрел на его создание.
Тэкк медленно поднял куклу и прижал ее к груди. Он переводил взгляд с меня на Сару.
— Неужели вы не видите? — крикнул он. — Неужели вы не понимаете?
Пришла ночь. Костер высветил в темноте волшебный круг, который заставил всех нас придвинуться к огню. За спиной спокойно качались лошадки, тихо звеня полозьями. Смит безжизненно привалился к стене. Мы сделали попытку поднять его и накормить, но ничто не могло привести его в чувство. Он лежал мешком, он был с нами телом, но не разумом. Его мысли гуляли где-то далеко. Рядом с ним валялось металлическое тело робота. Поодаль сидел Тэкк. Он крепко прижимал к груди куклу, уставившись в темноту.
«Экспедиция распалась», — подумал я.
— А где Свистун? — осведомилась Сара.
— Где-то ходит, — ответил я. — Он никогда не устает. Не попробовать ли вам заснуть?
— А вы будете сидеть и сторожить?
— Я не Ланцелот, — сказал я, — если вы к этому клоните. Можете быть уверены: я растолкаю вас попозже, чтобы самому вздремнуть.
— А вы обратили внимание, — спросила Сара, — что здание построено из камня?
— Кажется, да.
— Оно не похоже на городские. Это — настоящий камень. Строители здания и строители города — не одни и те же существа. Этот дом возвели раньше.
— Неизвестно, — сказал я. — Кто может сказать, как давно существует город.
— Что мы будем делать со Смитом? — спросила Сара.
— Если он не очнется, нам скоро придется его хоронить. Сколько времени можно обходиться без еды и питья? Я не умею впихивать еду силой. Может, у вас получится?
Она сердито покачала головой.
Она разбудила меня перед рассветом.
— Джордж исчез! — крикнула она. — Минуту назад он был здесь — и вдруг исчез.
Еще окончательно не проснувшись, я встал на ноги.
Вокруг было темно. Костер догорал и едва освещал помещение. Джорджа не было. Место возле стены пустовало.
— Может быть, он проснулся, — предположил я, — и ему надо было выйти…
— Нет! — закричала она. — Вы забываете, что он слепой. Он бы попросил Тэкка, чтобы тот помог ему.
— Стоп! — сказал я. Она была на грани истерики, и я боялся, если она будет продолжать рассказ, то просто сорвется. — Ну что же, он исчез. Вы не слышали никакого шума. Он не позвал Тэкка. Мы будем его искать. Надо сохранять спокойствие. Я не собираюсь никого списывать со счета.
Я поежился от холода. Мне было плевать на Смита. Он исчез, и хорошо, если мы никогда не найдем его. Он был чертовски обременителен. Но я не переставал мерзнуть. Холод зарождался внутри меня и только потом леденил кожу; я сгорбился и напрягся.
— Мне страшно, Майк, — сказала Сара.
Я сделал несколько шагов по направлению к Тэкку.
Склонившись над монахом, я увидел, что он спит не так, как обычно спят люди. Он свернулся калачиком, как дитя в материнской утробе, плотно завернувшись в коричневую рясу. Руками он крепко сжимал свою дурацкую куклу, устроив ее между коленями и грудью. Он напоминал трехлетнего ребенка, затащившего в безопасный мир своей постели плюшевого медвежонка или зайца с оторванным ухом.
Я потряс Тэкка за костлявое плечо.
Одурманенный сном, он одной рукой тер глаза, другой крепче прижал к себе куклу.
— Смит исчез, — сообщил я. — Мы идем на поиски.
Тэкк выпрямился.
— Не думаю, что он исчез, — сказал он. — Полагаю, что его взяли с собой.
— Взяли с собой? — воскликнул я. — Кто, черт возьми? Кому он нужен?
Тэкк снисходительно посмотрел на меня. Я готов был придушить его за этот взгляд.
— Вы не понимаете, — сказал он. — Никогда не понимали. Вы ничего не ощущаете, не правда ли? Вокруг нас происходят события, а вы ничего не чувствуете. Вы чересчур грубы и материалистичны.
Я с отвращением отвернулся и, с трудом пробираясь в темноте, возвратился к огню. Вытащив палку из кучи поленьев, сгреб ею горящие головни и положил три или четыре деревяшки на угли. Языки пламени лизнули дерево.
Я сидел у костра и смотрел, как Сара и Тэкк медленно приближаются к костру. Они остановились передо мной. Первой заговорила Сара.
— Мы будем искать Джорджа?
— Стоит выслушать Тэкка. Если он о чем-то догадывается, пусть объяснит.
Непосредственно к Тэкку мы не обращались. Мы просто ждали, и, наконец, он заговорил: «Вы знаете, был голос. Голос, который принадлежал его другу. И здесь Джордж нашел его. Прямо здесь, в этом самом месте».
— И вы считаете, что этот друг забрал его?
Тэкк кивнул.
— Не знаю каким образом, — сказал он, — но надеюсь, что так и случилось. Джордж заслужил это. Наконец-то и он познал радость. Многие недолюбливали его. Многих он раздражал. Но это был человек редчайшей души.
О Боже, сказал я себе, редчайший человек! Господи, сохрани меня от всех этих редчайших нытиков!
— Вы принимаете версию? — спросила Сара.
— Трудно сказать. Что-то произошло с ним. Может быть, Тэкк прав. Смит ведь, действительно, не сумел бы уйти сам.
— А кто он — друг Джорджа? — поинтересовалась Сара.
— Не кто, — сказал я, — а что.
Я припомнил шум крыльев, возникший в высях этого темного заброшенного здания.
— В доме что-то происходит, — сказал Тэкк. — Неужели вы не чувствуете?
Из мрака донесся быстрый, ритмичный, усиливающийся стук. Сара схватила винтовку. Тэкк отчаянно прижал к себе куклу, словно талисман, способный отвести от него любую напасть.
Я первым увидел того, кто напугал нас.
— Не стреляйте! — крикнул я. — Это Свистун.
Его многочисленные ножки блестели при свете костра и стучали по полу. Когда он увидел, как мы встречаем его, то он остановился, потом медленно приблизился.
— Во всем осведомлен, — сказал он. — Узнал: один человек покинул нас — и поспешил обратно.
