Ознакомительная версия.
— У тебя глаза в темноте светятся.
И отбыл в беспамятство. Какая мелодрама!
Утро нового дня встретило Никиту головной болью, сухостью во рту и страшной слабостью. Женщина Его Мечты сидела на ветке, поджав одну ногу под себя и щуря подсвечивающие болотной зеленью глаза на восходящее солнце.
— Что это было? Что со мной случилось?
— Ты прошёл заключительную фазу адаптации к жизни на Форрестере.
— Я думал, медики просто отмазку изобрели, потому и проход на Землю до сих пор закрыт, — он потёр ноющую голову.
— Можно сказать, они угадали. Мы тут все постепенно становимся мутантами, — она подняла руку в приветственном салюте. — И теперь ты один из нас.
— Это что, шутка такая?
— Какие уж тут шутки — чистая правда. На, выпей.
Она подала ему чашу с соком. Свежим, кисло-сладким, ароматным. Откуда бы? Заметив сомнение в его взгляде, она сказала:
— Пей, не бойся. Проверено на живом человеке. На мне. А уж чего я только Славику не скормила, — она выразительно закатила глаза.
Он выпил предложенное и, почувствовав себя значительно лучше, начал соображать.
— Ты явно подготовилась. Подожди, так ты знала, что со мной должно случиться и всё равно потащила в лес?
— Не всё равно, а специально, — назидательно поправила она. — Здесь, в лесу, всё должно пройти быстрей. Вспомни, остальные бедолаги, которых пытались лечить в медицинском отсеке, приходили в себя по сутки-двое-трое, да и потом чувствовали себя… не очень.
— Я пока тоже… не очень.
— Ничего, часика через два будешь скакать горным молодым козликом.
— Откуда ты знаешь? — переспросил он, чувствуя себя если уж не «козликом», то дураком точно.
— Проверено, опять же, на личном опыте. Меня эта штука накрыла в полёте, когда мы к соседнему плато летали. И если бы Славик догадался тогда вытащить меня из вертолёта, наверняка перенесла бы изменения ещё легче.
— Какие изменения?
Она глубоко вздохнула и в кратком, конспективном режиме пересказала всё с того момента, как Славик заметил, что легко может определить направление.
— Фантастика какая-то, всё это сверхзнание, супервыносливость и звучит прямо как реклама здорового образа жизни, — недоверчиво скривился Никита. — Сплошные плюсы и никаких минусов.
— Минусы всё-таки есть. Все мы, и я, и Славик, и София ощущаем дискомфорт, находясь вне леса. Наверняка есть что-то ещё, не замеченное нами. Но поделать мы ничего не можем — причину до сих пор не выяснили.
— А вы её выясняете?
— Конечно. Правда неофициально и потому очень медленно. Софья говорила, что у них со Славиком есть какие-то подвижки, а у меня — голяк.
— А почему тайно?
— С одной стороны, не хочется становиться подопытным кроликом для тех, кто поверит, с другой — объектом насмешек для тех, кто не поверит. Не все, кто переболел, приобрели какие-то новые способности, а остальные молчат, как и мы.
— А я? Меня вы, значит, решили посвятить?
— Да ничего мы не решали. Это был спонтанный порыв и только мой. Признаки надвигающегося изменения неявные и довольно скоротечны. Ну, если бы я ошиблась, провели бы мы несколько часов в наблюдении за ночной жизнью леса. Что тоже неплохо. А опасность тебе не грозила никакая, я же говорила, я её чувствую. И хватит меня подозревать невесть в чём!
— Извини. Как то этого всего слишком много и слишком внезапно.
— Тогда надо просто посидеть и помолчать, осмыслить. Кстати, стоило это сразу сделать. А вместо этого мы битый час собачимся, — хотя положительный результат у этой перепалки всё же имелся — Никита наконец-то престал ей «выкать».
— А нас не хватятся?
— Пара часов у нас ещё есть. Сейчас только-только светать начало. А потом быстро доберёмся — мы не так далеко ушли.
Теперь, при свете нарождающегося дня, Никита огляделся повнимательней. Никакими медитационными практиками он не владел, а вот наблюдать у него всегда получалось хорошо. Они сидели в плотном переплетении ветвей, почти трёхметрового диаметра. Над головой тоже находилась зелёная крыша, правда не такая плотная. В стороны обзор был почти ничем не закрыт, и можно было спокойно наблюдать за заинтересовавшими объектами. Правда, единственный достойный наблюдения объект сидел прямо напротив него — спина выпрямлена, глаза закрыты, слегка улыбается и ловит лицом первые пробивающиеся лучики. Статуя, а не живая женщина. Произведение искусства. А если уж вспомнил о наблюдениях, то пора подумать о том, как объяснить коллегам отсутствие каких либо результатов похода. В лес-то он шёл не на прогулку, а с вполне конкретной целью.
— Чего загрустил?
— Думаю, что врать-то буду? Намеченной работы я не выполнил.
Елена насмешливо фыркнула:
— Сделай загадочное лицо и о подробностях тебя никто не будет расспрашивать. Все подумают, что и так знают, чем можно заниматься с женщиной ночью наедине.
Никиту слегка перекосило от такого предположения, но отказываться сразу он не стал. Несмотря на проведённую в горячке ночь, силы быстро к нему возвращались и меньше чем через час, он ощутил, что сможет выдержать обратный путь. Спустившись с дерева (и как это он прошлой ночью на него взобрался?!) и, пройдя не более двадцати метров, они услышали в отдалении тоненькие свистящие звуки. Словно бы несколько свирелей на разные голоса перекликались. Его прошиб холодный пот, по спине промаршировали противные мурашки.
— Быстро к базе. Это опасно.
— Что это такое?
— Не знаю и пока не собираюсь выяснять.
Они пошли быстрым шагом, время от времени срываясь на бег. Всё более отчётливое чувство страха, словно бы подталкивало в спину. Нет, в самих звуках не было ничего ужасного, если рассматривать абстрактно, они были довольно мелодичны. Но скажите, много ли найдётся эстетов, способных любоваться грациозными движениями акулы в метре от своих ног в открытом море? Это был тот же случай. Неведомые звуки служили предвестником опасности. Неизвестной, что ещё добавляло жути. Это ощущал даже Никита, пока ещё плохо способный чувствовать лес.
Напряжение отпустило, когда до лагеря осталось всего — ничего. Может быть, жить в месте, которое такие твари как эта, считают для себя некомфортным, не так уж плохо. Никита посмотрел на свою взбудораженную, тяжело дышащую спутницу и усмехнулся:
— Теперь даже многозначительный вид принимать не придётся, и так все встреченные подумают о нас неизвестно что.
— Ещё один остряк-самоучка на мою голову выискался. Между прочим, остальных предупредить надо, о появлении новой опасности. А то, после нашего со Славиком путешествия, многие решили, что местные джунгли абсолютно безопасны для человека. Правда, ума не приложу, как объяснить, чего именно мы испугались.
Ознакомительная версия.
