Ознакомительная версия.
Удовлетворение.
Мыслеформа, и без того сопровождающая жизнь Петроса большую часть времени, сейчас была как никогда яркой и приятной. Удовлетворение от работы. Удовлетворение от семьи и ее достижений. Удовлетворение от сексуальной стороны существования или поэтапного продвижения по службе. В этом богатом на оттенки понятии логосолитона сплелось все, чем мужчина дышал и мыслил, переполняя естество благостными нотками необходимости обществу и родным людям.
Музыка, настраивающая на повышение профессиональной эффективности, вышла на новый виток. Центральная буровая машина оставалась покорной и чуткой, реагируя на малейшие изменения траектории. Находясь на безопасной поверхности, Петрос собственными руками укреплял величие родного города, действуя с точностью отлаженного механизма.
Сопровождающая гусеничный бур флотилия из мелких уборочных машин сновала вокруг флагмана. Подчищала породу, сортировала металлический мусор, отброшенный к краям тоннеля, укрепляла стены струями светло-серого пенобетона. Покачиваясь на волнах музыки, оператор сам стал машиной. Не одной – сразу пятью, вгрызавшимися в подземелья Новосибирска с монотонной грацией и неумолимой мощью.
За несколько часов после принятия вахты он прерывался только дважды. Один раз – сходить в туалет, расположенный в задней части модульного офиса. И еще раз – чтобы налить себе горячего кофейного напитка из кухонного комбайна в уголке для отдыха.
К обеду, что уже был не за горами, управляемый Петросом караван прошел почти пять десятков метров. Каждый их миллиметр был заботливо нанесен на электронные карты строящейся транспортной схемы. Каждое действие протоколировалось и заносилось в отчеты.
Шипя химической сваркой, трубопрокладчик наводил систему для отвода возможных грунтовых вод, иногда встречавшихся на такой глубине. Бетонная пушка гулко била в овальные своды там, где сканирование почв выдавало хотя бы минимальную возможность обрушения. Когда бур обваливал чрезмерно большое количество породы, вперед на паучьих ногах выступал экскаватор. Ювелирно взмахивая ковшом, он загружал прессовочные резервуары грузовика, утрамбовывающего почву в компактные кубы.
Каждое действие было максимально эффективным и оправданным.
Вся техника двигалась, словно в танце, не мешая друг другу и демонстрируя высочайший уровень умений своего дирижера. Вся она, так же как сидящий на поверхности машинист, испытывала удовлетворение.
А затем датчики бура зафиксировали странное, и от сыпанувших на экраны искр зарябило в глазах…
Нахмурившись, Петрос отнял руки от джойстиков и трекболов, с помощью которых управлял мобильной пенобетонной пушкой. Выключил музыку, в условиях экстренной ситуации сбивавшую с мысли.
Глотнув кофейного напитка, он всматривался в объемную голографическую карту, развернутую на панели справа от основного пульта. Взгляд его прикипел к пирамидальной области, мерцающей предупредительным красным цветом.
Остановив технику и переведя ее в режим экономии энергии, Петрос еще раз сверился с картами. Со старыми, можно даже сказать – древними картами, в большей своей массе неточными, но дававшими хоть какое-то представление о подземных коммуникациях Старого Города. Затем наложил на объемное изображение пунктирную схему специалистов, рассчитывавших план строительства новой низкоуровневой магистрали.
Внимательно изучил отчеты канализационных служб. Соотнес данные с текущим графиком работ. И в очередной раз убедился, что бур обнаружил нечто, не обозначенное ни на старых, ни на новых план-схемах строительной корпорации.
Соприкасаясь с основным тоннелем под углом в 28,5 градуса, на объемной карте вскрылся еще один проход. Почти параллельный, расположенный на шесть отметок выше его персонального уровня работ. Довольно широкий, мощно укрепленный изнутри и мешающий вести намеченное прохождение.
Бур, неудачно подставивший лазерный теодолит под кусок отлетевшей арматуры, послушно отполз. Замер, продолжая передавать наверх скудную информацию, собранную датчиками внешнего наблюдения.
Откатившись на стуле к вспомогательным пультам на левой стене кабины, Петрос попытался связаться с Евгением. Уже опустив ладони на передающий планшет, он начал формулировать мыслеформы, с помощью которых намеревался просить коллегу о помощи. И только после этого вспомнил, что у напарника заболела дочь. И о визите к угрюмому Лисницкому вспомнил, общение с которым было одним из немногих мнемообразов, выбивавшихся из картины глубочайшей удовлетворенности собственной работой…
«Оператор 53. Нештатная ситуация, – переместившись к планшету внутренней корпоративной связи, протранслировал Петрос, одновременно делая пометки в сетевом рабочем журнале. – На отметке 12/74.2 буровая флотилия бригады № 8 наткнулась на незапротоколированное ответвление старинной системы подземных ходов. Прошу специалистов откликнуться и провести анализ. Требуется группа подземной разведки».
Вернувшись к экранам, на которые флотилия «Конструкций «СибСтроя» транслировала изображения с многорежимных камер, Петрос продолжил изучать проделанное буром отверстие. Сейчас туда были нацелены объективы и сканеры сразу трех машин. Это худо-бедно позволяло оценить пролом и даже нанести его трехмерную схему на существующий проходческий план.
Да, теперь сомнений не осталось.
Дыра в старый тоннель. Возможно, в ту самую резервную ветку мертвого метро, существование которой предполагали историки, этнографы и археологи. Пролом был немалым, метра четыре высотой и минимум два в ширину. За ним, подсвеченные фонарями бура и экскаватора, смутно виднелись противоположные стены, покрытые провисшими связками проводов.
Однако же это не станция «Мочище», поиск которой входил в его второстепенные задачи. И, даже наткнувшись на верный след, он обязан продолжить движение по заданным направлениям. За обнаруженный тоннель, конечно, тоже могут премировать. Если при этом машинист, что становилось все более вероятным, не выбьется из графика…
С растущим раздражением оператор взглянул на экраны внутренней связи. Пустые.
С ним не спешили связаться ни в текстовом режиме, ни в режиме светомыслительной волны. Ни начальник Лисницкий, ни парни из картографического отдела. Может быть, уже ушли на обед. А может быть, заняты своими, без сомнения более важными, делами на благо корпорации и всего города.
Простой затягивался.
Физически ощущая ускользающие минуты, Петрос почувствовал, как переполнявшее его удовлетворение сменяется раздражением и даже тревогой. Офисные медицинские приборы, распластанные по стенам, отметили учащение пульса, выдав несколько световых предостережений. Мужчина отрегулировал настроение, не в силах избавиться от мысли, что, если заминка продлится более получаса, его ждет вовсе не премия, а самый настоящий штраф. Разбирайся потом, по чьей именно вине вхолостую жгло электричество крохотное буровое воинство…
Ознакомительная версия.
