— Боюсь, ни то ни другое, — отозвался президент. — Мы попали в переплет, Терри, и пока неизвестно, сумеем ли выбраться. Пройдет, очевидно, день или два, прежде чем мы узнаем всю правду о случившемся. Я прошу тебя подумать. Поразмысли на досуге, прикинь свои возможности. Да, приезжать не спеши. Нам необходимо предварительно решить кое-какие вопросы. Как только положение прояснится, я тебе позвоню.
— Договорились, мистер президент, — сказал Робертс. — Жду вашего звонка.
Президент повесил трубку и вызвал Ким.
— Попросите ко мне Стива, — велел он секретарше, откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову и уставился в потолок.
Всего лишь пять часов тому назад он собирался вздремнуть, воспользоваться свободным от дел воскресным полднем. Такие дни выдавались крайне редко, и Сэм Хендерсон стремился насладиться ими, насколько представлялось возможным. Надо же: стоило ему закрыть глаза, как мир перевернулся вверх тормашками. Господи, воскликнул он мысленно, что мне делать? Как поступить? Где она, мудрость правителя? Человеку свойственно совершать ошибки, тем более — в подобной ситуации, однако президент чувствовал, что сейчас ошибка была бы непозволительной роскошью.
В кабинет вошел Стив Уилсон. Президент выпрямился.
— Вы провели пресс-конференцию, Стив?
— Нет, сэр. Они стучат в дверь, но я пока держусь. Мне нечего им сказать. Я надеялся, что…
— Хорошо, — перебил президент. — Ваши надежды оправдались. Расскажите им все, за исключением двух вещей. Не объясняйте, почему мы размещаем перед туннелями орудия. Версия прежняя: мера предосторожности. И не упоминайте о предложении Гейла отправиться в прошлое заодно с ними.
— Значит, причину бегства из будущего открывать не следует? Ни слова об инопланетянах?
Президент утвердительно кивнул.
— Можете намекнуть, что тут нет полной ясности, а потому — никаких комментариев.
— Репортерам это не понравится, — проговорил Уилсон, — но, думаю, я с ними справлюсь. А как насчет телевидения? Я предупредил, что вы выступите вечером с обращением…
— Скажем, в десять. Или поздно?
— Мне кажется, как раз.
— Ну что ж… Скажите им, что все займет минут десять-пятнадцать.
— Я набросаю текст.
— У вас и без того достаточно забот, Стив. Я попрошу Брэда и Фрэнка.
— Корреспонденты захотят узнать, беседовали ли вы с руководителями других государств.
— Я разговаривал со Стерлингом в Лондоне и Менковым в Москве. Менков сообщил, что встречался с тамошним представителем пришельцев, который исполняет те же функции, что Гейл здесь. По словам же Стерлинга, к нему пока никто не обращался. Можете прибавить, что до конца дня я попробую связаться с некоторыми другими.
— А что с заседанием кабинета? Такой вопрос будет обязательно.
— Члены кабинета обсуждают положение дел вот уже несколько часов подряд. Кстати говоря, просто удивительно, что вы не застали у меня никого из них. Кроме того, я намереваюсь выслушать сенаторов и конгрессменов. Что-нибудь еще, Стив?
— Вопросов будет не перечесть, но все предугадать невозможно. Выкручусь. В конце концов, где наша не пропадала.
— Стив, что вы думаете о Гейле? Какое у вас сложилось мнение о нем?
— Трудно сказать, — ответил Уилсон. — Однако мне представляется, что обманывать ему ни к чему. На мой взгляд, он говорит правду — или то, что считает правдой. Так или иначе, возникла серьезная проблема, люди в беде, и мы должны им помочь. Вероятно, они что-то скрывают, вероятно, Гейл утаил кое-какие детали, но в целом, как ни парадоксально, я ему верю.
— Дай Бог, чтобы вы оказались правы, — сказал президент. — В противном случае мы сядем в глубокую лужу.
Автомобиль свернул к видневшемуся за деревьями величественному зданию, проехал по дорожке между цветочными клумбами и остановился у крыльца. Водитель выскочил из машины и распахнул заднюю дверцу. Из салона выбрался, опираясь на трость, тучный старик. Водитель протянул руку, чтобы помочь, но старик отпихнул ее.
— Я вполне способен обойтись без этого, — пробурчал он, пошатнулся, однако устоял на ногах. — Ждите меня здесь. Возможно, я задержусь, но вы ждите меня здесь.
— Конечно, сенатор, — отозвался водитель. — Сэр, прошу прощения, но лестница несколько крутовата.
— Ждите здесь, — повторил сенатор Эндрю Оукс. — Ваше дело — вертеть «баранку», а не заботиться обо мне. В тот день, когда я не смогу подняться по лестнице, мне придется освободить свое место. Но пока, — криво усмехнулся он, — час еще не пробил. Возможно, через годик-другой, возможно, раньше. Все зависит от того, как я буду себя чувствовать.
Сенатор подковылял к лестнице, налегая всем весом на трость, взобрался на первую ступеньку, передохнул, затем шагнул на следующую. Преодолевая ступеньку за ступенькой, он свирепо глядел по сторонам, как бы бросая вызов тем, кто, может статься, наблюдал за ним. Однако поблизости никого не было, не считая водителя, который уселся за руль и нарочито отвернулся.
Когда сенатор достиг площадки, входная дверь отворилась.
— Рад приветствовать вас, сенатор, — проговорил Грант Веллингтон, — но, право же, вам не стоило утруждать себя. Я бы охотно приехал к вам.
— Хороший денек для прогулки, — выдохнул сенатор. — К тому же вы сказали, что будете один.
— Совершенно верно, — подтвердил Веллингтон. — Семья в Новой Англии, а у прислуги выходной. Нам никто не помешает.
— Хорошо, — одобрил сенатор. — А у меня сущий кавардак. Приходит, уходят, постоянные звонки. В общем, сумасшедший дом. — Он направился внутрь.
— Направо, — произнес Веллингтон, закрывая дверь.
Сенатор прошел в кабинет, пол которого устилал ворсистый ковер, и опустился в огромное зачехленное кресло, стоявшее у камина. Он положил трость рядом с собой и окинул оценивающим взглядом заставленные книгами шкафы, массивный письменный стол, картины на стенах и прочие предметы обстановки.
— Вы неплохо устроились, Грант, — сказал он. — Думается, даже слишком неплохо.
— То есть вы опасаетесь, что я уклонюсь от борьбы, дабы не запачкать руки?
— Что-то вроде этого. Но я помню ваши подвиги на деловом поприще. — Оукс махнул рукой. — Давняя привычка: не доверять человеку, который владеет подлинником Ренуара.
— Вам что-нибудь налить, сенатор?
— Пожалуй, самое время ополоснуть горло бурбоном, — ответил Оукс. — Отличная штука, чисто американская. Помнится, вы предпочитаете виски?
— С вами, — сказал Веллингтон, — я выпью бурбон.
— Вы знаете, что происходит?
