– Открывайте, и давайте посмотрим, что получилось.
– Идет. - Снук принялся открывать камеры и извлекать кассеты. - Я не очень рассчитываю на поляризующий и инфракрасный фильтры, но магнитолюктовый должен что-то зафиксировать, если повезет. - Он размотал пленку, посмотрел на свет и разочарованно причмокнул. - Похоже, здесь ничего нет.
Фриборн постучал Мерфи по плечу своей тростью.
– Вы хороший человек, Мерфи, - сказал он ровным голосом, - и поэтому я не стану наказывать вас за то, что сегодня вы злоупотребили моим временем. Но сейчас забирайте отсюда этого психа с его камерами, и чтоб я больше никогда его не видел. Ясно?
Мерфи, явно напуганный, все же решился возразить:
– Я тоже видел что-то там внизу.
Фриборн взмахнул тростью. Ее увесистый набалдашник проделал совсем короткий путь, но, когда он ударил по тыльной стороне руки Мерфи, послышался такой звук, словно треснула ветка. Мерфи судорожно втянул в себя воздух и закусил нижнюю губу. На руку он даже не взглянул.
– Я вас не задерживаю, - сказал Фриборн. - И отныне любого, кто будет способствовать раздуванию начавшейся здесь массовой истерии, я буду расценивать как изменника Баранди. Вы знаете, что это означает.
Мерфи кивнул, повернулся и быстро пошел к двери. Снук обогнал его, открыл перед ним дверь, и они вышли вместе. Шахтеры до сих пор не разошлись и шумели пуще прежнего. Мерфи поднял руку, и Снук увидел, что она уже начала распухать.
– Тебе лучше показаться врачу. По-моему, у тебя сломана кость.
– Я знаю, что у меня сломана кость, но это подождет. - Мерфи схватил здоровой рукой Снука за плечо и остановил. - Что все это значит? Мне казалось, у тебя была идея, которой ты хотел поделиться с полковником.
– Попытался. Освещение в шахте. Нет магнитолюкта - нет призраков.
– И все? - На лице Мерфи появилось разочарованное выражение. - Я думал, ты собираешься доказать ему, что призраки реальны. Целая коробка аппаратуры!
Снук молчал, раздумывая. Чем больше людей будут знать о его планах, тем больше риск, но между ним и Мерфи установилась такая редкая духовная связь и он, не желая ее терять, решился.
– Послушай, Джордж, - Снук прижал пальцами ткань на боковом кармане куртки, отчего обозначились контуры кассеты. - В туалете я подменил пленку в одной из камер. Вот на этой сфотографированы наши призраки.
– Как?! - Мерфи еще крепче сжал плечо Снука. - Это же то, что нужно! Почему ты не показал ее полковнику?
– Успокойся. - Снук высвободил плечо. - Ты все провалишь, если поднимешь шум. Просто верь мне, ладно?
– Что ты собираешься делать? - Коричневое лицо Мерфи исказилось злостью.
– Изменить положение. Это наша единственная надежда. Фриборн сейчас на высоте, потому что здесь его собственная маленькая вселенная, где он, если захочет, может приказать устроить резню, и ничего ему за это не будет. Если бы он увидел доказательства существования призраков, он бы их просто похоронил, и, возможно, нас тоже. Ты видел, какой интерес он проявил к камерам? Он ведь не поверил тому, что мы рассказали, но на всякий случай хотел взглянуть на пленки. Людей вроде Фриборна очень устраивает, когда все остается, как есть, когда никому в большом мире нет никакого дела до республики Баранди и того, что в ней происходит.
– А что ты можешь сделать? - спросил Мерфи.
– Если мне удастся передать пленку человеку из «Ассоциации Прессы» в Кисуму, обещаю тебе, что завтра же утром весь мир будет смотреть через плечо Фриборна. Ему придется отозвать своих «леопардов», и у нас появится шанс узнать, что все-таки представляют собой наши призраки.
День начался плохо, и Бойс Амброуз понял это еще за завтраком.
Его невеста, Джоди Ферриер, осталась с ним в доме его родителей близ Чарлстона на весь уик-энд, и это вполне устраивало Амброуза, хотя из уважения к пуританским взглядам матери они спали в разных спальнях. Иными словами, он провел больше двух суток в компании Джоди, лишенный возможности предаваться любовным играм, которые ей так восхитительно удавались. И не то чтобы Амброуз отличался чрезмерной эротичностью: два дня и три ночи воздержания не особенно его беспокоили. Просто за это время у него появилась возможность обратить внимание на один тревожный факт.
Джоди Ферриер, девушка, с которой он намеревался связать свою судьбу, слишком много говорила. И дело даже не в том, что она много говорила, - главное темы, захватывавшие воображение Джоди, совершенно его не интересовали. Причем всякий раз, когда он пытался перевести разговор на более увлекательную тему, она с необычайной легкостью возвращала его к прихотям моды, ценам на местную недвижимость и генеалогии наиболее уважаемых семей Чарлстона. Подобные разговоры, ведись они один на один в его квартире, Амброуз быстро заглушил бы старым добрым отвлекающим маневром «распускания рук». Но за этот уик-энд он начал подозревать, что их отношения, казавшиеся ему столь привлекательными в сексуальном плане, были всего лишь затянувшейся борьбой, направленной на то, чтобы Джоди молчала.
В воскресенье к вечеру размышления по поводу планируемого брака привели к тому, что он совсем помрачнел и замкнулся в себе. Он рано лег спать и утром, к своему удивлению, обнаружил, что с нетерпением ждет начала рабочего дня в планетарии. Однако сюрпризы на этом не кончились. Джоди, будучи девушкой не только обеспеченной и красивой, но еще и сообразительной, безошибочно угадала его настроение. За завтраком, впервые с тех пор, как они познакомились, она вдруг заявила, что всегда испытывала жгучее желание узнать про «все астрономическое» и решила удовлетворить свою любознательность, проведя целый день в планетарии. Едва зародившись, эта идея бурно зацвела в ее головке.
– По-моему, будет просто замечательно, - сказала она матери Амброуза, - если я каким-то образом смогу помочь Бойсу в его делах. На сугубо добровольных началах, разумеется. Скажем, два-три раза в неделю после полудня. Какая-нибудь маленькая крохотная работа. Для меня даже не имеет значения, насколько она будет важна, лишь бы помогать людям знакомиться с чудесами Вселенной.
Мать Амброуза с энтузиазмом отнеслась к идее Джоди, радуясь, что сын и его будущая жена проявляют такую общность интересов. Она тут же выразила уверенность, что в планетарии наверняка найдется какая-нибудь полезная работа для Джоди, например по связям с общественностью. Что же касается Амброуза, то он лишь еще больше разочаровался в Джоди. Он всегда считал, что по части притворства ему нет равных - в конце концов вся его карьера была построена именно на этом, - и прежде отдавал должное Джоди за то, что она совершенно честно не уделяла его работе ни малейшего внимания. «Ладно, - подумал он, - с этим можно мириться. По крайней мере, если она никогда не будет говорить "в будущем, через несколько световых лет".
