Ознакомительная версия.
— Люди, с которыми я сюда пришел, решили, что утром я должен вернуть тебя тому, у кого отнял, — прошептал он. — Я не могу сражаться с ними со всеми, и потому мы должны бежать.
— Но куда?
— Может быть, в Энз? Ты же вроде направлялась именно туда.
— Все так. Но Энз мертв. Это город призраков. Вот уже много сотен лет ни один человек не видел его стен. Я не хочу, чтобы ты умер, защитник мой! — внезапно охрипшим голосом прошептала она. — Отпусти меня одну.
— Нет, я не могу бросить тебя на произвол судьбы. И не говори о смерти. Удача Дюранов нас не оставит.
— Но у меня так много врагов… и они так сильны. Даже мои соплеменники… они будут искать меня, чтобы спастись от гнева золотых людей. И Маликар тоже ищет меня верхом на тигре. Он преследует меня своей тенью.
— Пошли, — решительно сказал Прайс, поднимая вьюки и устремляясь к выходу из шатра.
Крепко сжимая в руке золотой кинжал, Айса молча последовала за ним.
Прайс задержался лишь на секунду — махнуть на прощание Сэму. Уже через миг он подвел девушку к верблюду.
— Садись.
— Подожди, — шепотом ответила Айса. — Может, мне удастся найти своего дромадера. Прислушайся.
Минуту они стояли молча. Вокруг под колючими звездами пустыни раскинулся темный спящий лагерь. Тут и там чернели тени шатров. Подогнув ноги, черными тушами лежали верблюды. Завернувшись в аба, спали под открытым небом люди.
Множество звуков раздавалось в ночной тиши. Дыхание людей. Тихие, печальные стоны верблюдов. Далекие голоса перекликающихся часовых. И над всем этим — шелест песка, текущего по склонам барханов, подгоняемого легким предрассветным ветерком.
— Колокольчик моего верблюда, — внезапно прошептала Айса, устремляясь в темноту.
Прайс пошел было за ней, но в последний момент передумал. Он бы только помешал.
Прайс стоял и вслушивался в ночь. Вслушивался в дыхание спящего бивуака, в сухой шорох песка — шепот призраков мертвой земли, разбуженных ветром…
Прайс даже и не осознавал, как много значит для него Айса. Не осознавал вплоть до того момента, когда отчаянный крик Нура разорвал покой устало дремлющего лагеря. Этот вопль, словно острый нож, пронзил Прайса в самое сердце. Он почувствовал внезапную слабость, в глазах помутнело от страха. Прайс Дюран дрожал от ужаса. И боялся он, как никогда еще не боялся за себя самого, за девушку, которую и увидел-то впервые только накануне вечером.
Потом сила и решительность вернулись к Прайсу. Вскочив в седло, он рывком поднял на ноги верблюда и вытащил из-за пояса револьвер.
Hyp, видимо, спал возле своего нового верблюда и проснулся, когда Айса попыталась его украсть.
А в лагере царило полное смятение. Люди с воплями вскакивали с земли, выбегали полуодетые из шатров. Метались лучи фонарей. Трещали ружейные выстрелы, сопровождаемые проклятиями на нескольких европейских языках сразу. Со всех сторон раздавались крики бедуинов, поминавших Аллаха и его пророка.
И через весь этот бедлам несся белый дромадер с Айсой на спине. В руке девушка держала золотой кинжал.
Им она, скорее всего, и перерезала веревку, которой был стреножен верблюд.
— Эйи-ии, Прайс Дюран! — ликующе прозвенел ее голос, и Прайс, пришпорив верблюда, помчался рядом с ней.
— Шайтан эль кабир! — вопил Hyp у них за спиной. — За ними! За ними! Мой верблюд! Эфенди Дюран и женщина!..
— Хватайте! — визжал де Кастро. — Хватайте вора!
— Миллер, Мэсон, — перекрывая какофонию, прогремел голос Якоба Гарта, обращавшегося к часовым. — Остановите их!
Пуля просвистела над ухом Прайса. Часовые бежали наперерез. Они пытались поймать беглецов в круг света от фонарей и беспорядочно стреляли.
— Пригнись, — крикнул Прайс девушке. — И прибавь ходу!
В ответ раздался тихий смех. Чистый голосок Айсы издевательски пропел отставшим врагам:
— Счастливо оставаться!
— По седлам! — орал шейх Фархад. — Бисмилла! В погоню!
— Ружье тому, кто поймает мне эту сучку! — вопил де Кастро.
Скача бок о бок, беглецы неслись в глубь пустыни, в спасительную тьму. А за ними мчалась погоня.
Прайс повернулся в седле. Позади он увидел сплошную лавину преследователей. Казалось, добрая половина лагеря гналась за беглецами. Прайс понял, что все пропало. Им с Айсой не спастись. Даже если они продержатся до рассвета, арабы, среди которых были очень искусные следопыты, не дадут им уйти.
Все так же бок о бок они перевалили через гребень первого большого бархана. В миг, когда их силуэты вырисовались на фоне звезд, сзади раздались выстрелы.
Верблюды помчались вниз по склону, и тут Прайс сделал то, чего сам от себя не ожидал.
Наклонившись к девушке, он позвал:
— Айса, Айса из Золотой Земли, я должен кое-что тебе сказать. Сейчас, потому что мне может больше не представиться такой возможности. Ты очень красивая… и храбрая.
Девушка рассмеялась:
— Нас никогда не поймают. Перед нами вся пустыня. Они псы, вздумавшие охотиться на орлов!
А потом позади взревел мотор танка, залязгали гусеницы, подал голос танковый пулемет.
Неужели канзасец присоединился к погоне? Конечно нет! Сэм Сорроуз сделал единственное, что могло помочь беглецам спастись.
— Спасибо тебе, старина Сэм, — прошептал Прайс — Пусть у них станет проблемой больше!
Арабы, Прайс это знал, все еще до дрожи боялись танка. Устремившееся якобы в погоню железное чудовище наверняка распугает преследователей. Что же касается белых, то никто из них еще не ездил так хорошо, чтобы представлять серьезную опасность для Прайса и Айсы.
К тому времени, когда беглецы выбрались на верх второго бархана, гул двигателей, крики людей и звуки выстрелов остались далеко позади. За третьим барханом все смолкло, и остался лишь шорох песка под копытами дромадеров.
Первые лучи восходящего аравийского солнца нашли Прайса и Айсу все так же едущими бок о бок. Усталые верблюды медленно брели по мертвой равнине солончаков, хрустящих под копытами, словно снег в мороз.
Впереди лежала новая гряда ржавых барханов, казавшихся в алых лучах поднимающегося над горизонтом светила кроваво-красными.
Кругом — только пустыня. Пески, выходы черного гранита, словно обломки древнего скелета, стертого временем в порошок, белесые солончаки…
Солнце еще только-только взошло, а горизонт уже подернулся жарким маревом, и серебристые озера утреннего миража, обещая прохладу и покой, замелькали над адской равниной пустыни.
Лагерь лежал далеко позади, и, подгоняемые утренним ветром, вечно текущие пески успели уже замести следы беглецов. Пропала и караванная тропа, отмеченная зловеще скалящимися человеческими черепами. Прайс и Айса остались вдвоем, один на один с непобедимыми просторами Пустого места.
Ознакомительная версия.
