На некотором расстоянии от дороги Брим увидел еще несколько эскадр - это, видимо, и были НЖХ-3, содескийские звездолеты нового класса, специально сконструированные как эсминцы, но они были известны как неудачная конструкция, непрочная и недостаточно вооруженная, хотя, по слухам, невероятно быстрая. Брим опасался, что они окажутся несостоятельными в кипящей каше современного космического боя - вроде того, что он еще недавно вел за авалонские планеты.
Бородов, словно читая его мысли, тронул Брима за плечо.
- Согласен, ситуация безотрадная, но там, куда мы летим, брезжит кое-какая надежда.
- Очень рассчитываю на это, доктор, - то, что я пока видел на этом поле, Лигу не остановит.
- Все это в лучшем случае может только задержать захватчиков - пока на фронт не начнут прибывать новые корабли, которые мы увидим сегодня.
Брим только покачал головой, когда они остановились перед вездесущим транспортным средством НЖХ-26, висящим на конце Бектоновой трубы.
- С этим лучше поторопиться, друзья мои, иначе содескийцам придется изучать фертрюхт.
- Это куда еще ни шло, - сказал Бородов, открывая дверцу.
Брим понял смысл его слов. Во время последней войны Лига объявила медведей "пушными зверями", и медвежьи шубы с шапками вошли в моду на лигерских планетах. Фельдмаршала Родефа ноф Вобока прозвали "Охотником" как раз из-за медвежьих шкур, которые он добыл на прошлой войне, будучи в чине оберпровоста. Послевоенный трибунал требовал его выдачи как военного преступника, но он, благодаря поддержке влиятельных друзей, так и не предстал перед судом.
***
Через несколько метациклов они высадились в лаборатории - одной из тех, что входили в конструкторский отдел Содескийского Флота. Она помещалась на орбите маленькой голой планеты в звездной системе Содески. Различные конструкторские бюро со всей Галактической Федерации Содескийских Государств поставляли на это колоссальное предприятие свою новейшую продукцию. Здесь она подвергалась испытаниям и либо отвергалась, либо принималась для дальнейших разработок.
Сегодня Брим должен был совершить полет на сверхсекретном ЗБЛ-4, новом эсминце, снабженном мощным красны-пейчевским отражательным гипердвигателем. По чертежам, виденным в Авалоне, Брим знал, что эта модель способна соперничать со многими видами шеррингтоновского "Звездного Огня" и превосходит маневренностью большинство вражеских кораблей.
Поговаривали даже, что эти маленькие аппараты снабжены каким-то дополнительным вооружением, но для Авалона это пока оставалось тайной, а на тренажерах, присылаемых из Содески, ничего такого не показывалось. Брим решил, что у него еще будет время разобраться с этим, когда он освоит основное устройство корабля.
Лаборатория имела форму огромной воронки, составленной как детская пирамидка из шести толстых дисков. Самый крупный, "нижний", около четверти кленета в диаметре, был направлен к каменистой поверхности планеты. Вдоль его окружности размещались шестнадцать причальных станций, каждая из которых служила самостоятельным отсеком для испытаний. Вся конструкция была обшита прозрачными кристаллическими плитами, отражавшими слабый свет двойной голубой звезды и делавшими лабораторию почти невидимой на расстоянии больше пяти кленетов. Повсюду торчали антенны, самая большая из которых - фантастическая КА'ППА-башня - возвышалась почти на тысячу иралов над верхним ярусом. Брима это гигантское сооружение поразило с первого взгляда, а еще больше изнутри, пока он шел со своими спутниками вдоль изогнутого периметра к причалу номер шестнадцать, где ждал его ЗБЛ-4 со своим экипажем. Сквозь прозрачные стены и пол он видел маленькую планету, вокруг которой они вращались, кленетах в четырехстах внизу, а слева пара звезд, вокруг которых вращалась сама планета, бешено крутилась вокруг общего центра тяжести. Его темно-синий имперский скафандр притягивал любопытные взоры проходящих мимо техников, которые, видимо, привыкли видеть в этом сверхсекретном испытательном комплексе только медведей.
- Нервничаешь? - спросил Урсис.
- Есть немного. - С Бримом всегда так было, когда он впервые испытывал новый корабль. Сегодня его репутация зависела от того, насколько хорошо он справится с этим мощным маленьким эсминцем - чем лучше пройдет полет, тем лучше будут относиться к нему медведи-пилоты во время его длительного пребывания среди них.
- Все хорошо. - Урсис хлопнул его по плечу, когда они остановились у входа в шестнадцатый отсек. - Покажи-ка этим медведям, как надо летать.
Брим возвел глаза к потолку.
- С вашего разрешения, Николай Януарьевич, для начала пусть лучше они покажут мне кое-что.
- Что ж, можно и так.
Оба посмотрели на трап, который проходил сквозь стену и заканчивался у стройного маленького звездолета, чуть побольше шеррингтоновского "Звездного Огня".
- Над этим красавцем работали долго и тщательно, - сказал Урсис. - За десять лет, с начала проекта, он подвергался трем крупным переделкам.
- И поверь, Вилф Анзор, - добавил Бородов, - вариант третьего поколения, который ты видишь перед собой, куда сложнее первого.
Брим кивнул, но свои мысли сохранил при себе. Содескийцам придется изменить свои понятия о контроле качества, если они хотят, чтобы их корабли достигли своего полного потенциала. Отделка несколько не дотягивала до нормы, и обшивка фюзеляжа местами была неровной. Если не считать этого, ЗБЛ-4 выглядел весьма симпатично - этот кораблик на тридцать восемь тысяч мильстоунов представлял собой любопытную смесь имперской и содескийской конструкторской мысли. Одинарный корпус имел около 250 иралов в длину и состоял из двух закругленных конусообразных секций - кормовая насчитывала только треть длины носовой. Обтекаемый мостик встроен в переднюю, самую широкую часть корпуса. Вылеты вокруг кормового конуса вентилировали четыре отражательных красны-пейчевских гипердвигателя марки 91C, которые снабжались восемью плазмогенераторами К240000, тоже красны-пейчевскими. Шесть суперфокусированных 388-миллиираловых разлагателей могли быть вынесены вперед и расположены по дуге на расстоянии пятидесяти иралов от носа корабля. Еще четыре помещались в башнях на концах коротких спонсонов, горизонтально выступающих из корпуса ниже мостика. Экипаж, как и на имперском "Звездном Огне", был невелик: один пилот, десять офицеров и сорок один матрос.
Бриму этот кораблик показался многообещающим. Это, конечно, не "Звездный Огонь", но первая модель "Звездного Огня", как и все последующие корабли на ее основе, была классом сама по себе, образцом изящной симметрии.
- Я расскажу вам о нем, когда вернусь, - пообещал Брим и открыл тяжелую дверь на трап. Пройдя по прозрачной трубе - ее пол был покрыт матовым пластиком для удобства "ползучих", как космонавты повсеместно называют стационарных жителей планет, - он добрался до посадочного люка, где его встретил улыбающийся медведь в бордовом содескийском скафандре с тремя капитанскими звездами. Довольно мелкого калибра - ростом с доктора Бородова, но примерно вчетверо моложе его, он отвесил Бриму легкий поклон.
