- Узнаешь это место? - спросила Кама.
Мюнх утвердительно кивнул.
- Но врата... были... не здесь! - начал он отрывисто. - Это только калитка в сад, - он показал на пролом. - Была калитка... - добавил он. - А здесь, - он очертил в воздухе круг, - сад.
Герлах нервно потер подбородок.
- Если тут был сад, то его, вероятно, окружала какая-нибудь стена?
- Да! - подхватил Мюнх. - Была стена. Высокая...
- Ты помнишь, как она шла? - спросил Микша.
Монах осмотрелся, потом решительно подошел к сохранившемуся участку стены, неподалеку от того места, где они стояли.
- Здесь! А дальше там! - он показал в глубь леса. - Потом направо и опять к монастырю... С той стороны! Недалеко от врат.
- Не осталось никаких следов... - заметила Кама.
- Нет, - обеспокоенно повторил Мюнх. - Не знаю... А может, не здесь?.. Не знаю... Не знаю... Нет! Стена была здесь! Наверняка! Я помню.
- А врата, о которых ты говоришь? Где они должны быть? - спросил археолог, внимательно глядя на монаха. - И что это за врата?
- Врата монастыря, главные врата.
- Ну, так отведи нас к этим вратам, - сказал Герлах, обмениваясь взглядами с Микшей и Дарецкой.
Мюнх подошел к пролому и свернул в развалины. Однако в проходе между стенами он остановился, внимательно осматриваясь вокруг.
- Что тут было? - спросил археолог.
- Коридор. А тут кухня, - показал Мюнх на дверной проем, заросший кустами... - А там, - он показал на отверстие в противоположной стене, лестница в подвалы.
- Ты читал Бергманна?
Мюнх вопросительно посмотрел на Герлаха, потом сказал:
- Не понимаю.
- Я думал, ты читал работу Бергманна: "Отчет об исследовании средневекового монастыря доминиканцев в Урбахе".
- Кто такой Бергманн?
- Историк. Он несколько лет изучал эти развалины.
- И что?
- Ничего. Он тоже предполагал, что где-то тут должен быть вход в подвалы.
- Был. Я помню. Тут была лестница. - Мюнх подошел к пролому. - Все поросло кустарником.
- Пошли дальше.
Они вышли на просторную четырехугольную площадку, окруженную галереей. Две стены лежали в руинах, две другие хорошо сохранились или были реконструированы. В центре площадки возвышался колодец с большим воротом.
- Этого здесь не было! - сказал Мюнх.
- Но это очень старый колодец, - с сомнением заметил археолог.
- Его не было. Я хорошо помню. Колодец был в саду. Недалеко от въездных ворот.
- Слева или справа?
- Слева. Я сейчас покажу. - Модест пошел к большим окованным дверям в сохранившейся части здания. В них были прорублены другие, маленькие дверцы. Они тут же автоматически распахнулись перед Мюнхом, открывая мрачные сени.
- Если вы желаете, чтобы вас сопровождал голос гида, произносите в каждом помещении пароль "707", - донеслись из сеней тихие, но отчетливые слова.
Модест, который в этот момент как раз переступал порог, остановился, потом резко отступил.
- Кто-то что-то сказал. И открыл дверь. А никого нет. - Он беспокойно оглянулся на Каму.
- Не волнуйся. Это автомат. Машина, заменяющая экскурсовода.
- Машина... - неодобрительно повторил монах.
Они вошли в коридор. По обеим сторонам располагались двери. Однако внимание Мюнха привлекла противоположная стена, где в неглубокой нише белела слабо освещенная фигура божьей матери. Он подошел ближе, минуту стоял неподвижно, потом повернулся к товарищам. Было видно, что он чем-то глубоко взволнован.
- Где выход? - спросил он.
- Выход?
- Здесь был ход. Почему его замуровали?
- Пойдем, увидишь сам, - сказал Герлах и, взяв его за руку, слегка подтолкнул к ближайшей двери.
За дверью оказался длинный коридор с входами в кельи. Археолог открыл ближайшую дверцу.
Скромное ложе, скамейка, в глубине небольшое открытое оконце.
Монах подошел к окну. Отсюда была видна обширная долина, уже погруженная в предвечерний сумрак. Только далеко, на склоне противоположного холма еще горели в лучах заходящего солнца стены каких-то современных зданий. Росший по склонам монастырского холма лес лежал внизу, так что вершины деревьев кое-где выступали над краем бетонной плиты, поддерживающей старый фундамент монастырского строения.
- Что это? Зачем? - обратился Мюнх к Герлаху. - Тут же была дорога!
- Дороги нет. Тут когда-то был оползень, - объяснил археолог. - Часть склона рухнула. Кажется, еще в семнадцатом веке. Восемьдесят лет назад, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение склона, была выложена бетонная подпорка.
- Когда был оползень?
~ Лет триста назад. Тогда ворота заложили кирпичом и, видимо, сделали новый колодец во дворе. Потому что тот, в саду, был засыпан. Однако, я думаю, остались какие-нибудь следы, которые удастся обнаружить с помощью зондирования.
Они вышли в коридор.
- Где была твоя келья? - спросила Кама.
Мюнх поднял на нее глаза, но, видимо, вопрос не дошел до его сознания, потому что спустя минуту он Спросил:
- Ты что-то сказала?
- Я спрашиваю, где была твоя келья?
По лицу Мюнха прошла нервная дрожь.
- Моя келья?.. Не здесь. С другой стороны. Ближе к часовне.
Дверь в монастырскую часовню располагалась рядом с покосившейся колоколенкой, там, где сходились два уцелевших крыла здания. Мюнх остановился на пороге и опустился на колени на большой, выщербленной от времени плите.
Чтобы не мешать погруженному в молитву Мюнху, Дарецкая, Герлах и Микша, беседуя вполголоса, присели около колодца. Разумеется, тема могла быть лишь одна: как прошло испытание.
- Либо это какой-то крупный исследователь, о котором, как это ни странно, я ничего не слышал, - взволнованно сказал археолог, - либо... не знаю, даже что и подумать. Он прекрасно во всем ориентируется, словно действительно был здесь четыреста лет назад... В некоторых случаях его замечания проливают новый свет на спорные вопросы. Например, этот колодец в саду. Надо проверить.
- Значит, ты считаешь, что это действительно может быть инквизитор Мюнх?
- Этого я не говорю, но... - Герлах замолчал, так как именно в этот момент монах кончил молитву, наклонился, поцеловал каменную плиту и встал.
Герлах подошел к нему и спросил, показывая на плиту:
- Что это за камень?
- Тут лежит настоятель монастыря Альберт фон Градек. В юности он был великим грешником. Но господь простил его. Умирая, он приказал похоронить себя здесь, у порога. Чтобы все топтали его могилу.
- На плите была какая-то надпись. Теперь буквы стерлись...
- Тут были только инициалы: А.Ф.Г. И год: 1583. Больше ничего.
- Ты его знал?
- Да. Я был здесь, когда он умирал... Надпись выбил в камне брат Гильдебрандт. Плита была больше, гораздо больше... Но треснула... Брат Гильдебрандт сделал из обломка еще одну... Маленькую. С молитвой за упокой души отца Альберта. Ее вмуровали в колонну. В часовне.
