— Зашивать будешь? — спросил Игорь страдальческим голосом.
— Можно скобы наложить, — встряла Завета.
— Там у тебя сущая ерунда, — сказал Костя таким тоном, словно зашивал раны на людях всю жизнь. На самом деле, его опыт ограничивался операцией на любимой собаке и двухнедельными курсами по скорой помощи, которые он прошел перед самым отъездом на Украину.
— Учти, я плохо вид крови переношу. Меня и в Афгане выворачивало наизнанку.
Игорь стал белым, словно простыня.
— Как ты еще стрелял?! — удивился Костя, доставая аптечку.
Для таких случав у них с Саней было все под рукой: антисептик, обезболивающее, иглы, пинцеты и антибиотики. Не было только воды. Костя сказал Сане:
— Выйди из машины и смотри в оба, я сейчас. Рожок не забудь поменять.
— Ах, да! — хлопнул себя по лбу Сашка и схватился за автомат.
Игорь Божко совсем стал зеленым и дышал, как стайер после дистанции. Завета, дала ему понюхать нашатыря.
Костя помнил, что где-то здесь был небольшой гастроном, в котором они с Сашкой как-то брали неплохой коньяк, и уже выскакивая из машины, ощутил жаркий взгляд Заветы. Ерунда, так не бывает, подумал он, рядом с ней такой джигит, и тут же забыл о ее глазах, потому что где-то в районе городского парка ударил крупнокалиберный пулемет: 'Ту-ту-ту… ту-ту-ту…', и только потом стало слышно натужный звук натовского транспортника С-5А. Он полз, едва не задевая брюхом за телевизионные вышки, крался почти над терриконами, отстреливая тепловые ракеты-ловушки и заходя на посадку. Два дня назад один такой сбили российской 'иглой'. Но эти 'иглы' были большой редкостью. У повстанцах их почти не было.
На Косте под джинсовой курткой в петле висел пистолет. Костя достал его, посмотрел, сколько осталось патронов в обойме, зарядил и сунул назад. Куртку на всякий случай он застегивать не стал и при каждом шаге чувствовал под мышкой колышущуюся тяжесть. Впрочем, он уже убедился, что не может выстрелить в человека, хотя пистолет придавал ему чувство безопасности. Он вспомнил о насильнике и подумал, что Игорь поступил с ним очень жестоко. Лично я просто убил бы, решил он мужественно. Потом поймал себя на том, что все время думает, как будет зашивать рану, и понял, что нервничает.
Город казался провинциальным и очень уютным. Наверное, такое ощущение создавали клены, образующие зеленую арку над дорогой, и дома образца пятидесятых — пятиэтажные, желтого цвета, даже с какими-то украшениями на фасадах. Должно быть, их еще пленные немцы строили, решил Костя. Он выглянул из-за угла и невольно отшатнулся. Общежития университета на улице Розы Люксембург были оцеплены военными. Он разглядел армейские грузовики и все понял. Каким-то образом турки все же прорвались в центр города к университетскими общежитиям и хватали местных студенток, чтобы увезти в Турцию. Однако, похоже, они грузили и молодых мужчин приятной наружности, потому что слышались крики и мат. Косте показалось, что операцией руководит Каюров. Нет, не может быть, подумал Костя. Ведь Игорь его убил.
Воспользовавшись тем, что все внимание солдат, стоящих в оцеплении, было приковано к погрузке, Костя, не замеченный никем, перебежал проспект и через пять секунд осторожно вошел в магазин. Дверь была нараспашку, а внутри царил вселенский хаос: содержимое полок валялось на полу и было растоптано многочисленными мародерами. Но растащить все не успели. Костя нашел в углу упаковку с минеральной водой. Нести ее было неудобно. В случае, если я на кого-то нарвусь, то даже не успею вытащить пистолет, подумал Костя, оглянувшись напоследок и заметив бутылку коньяка, горлышко которой торчало из-под опрокинутого мусорного ветра. Это значит, что нам обязательно повезет, подумал он и взял коньяк с собой. Теперь обе руки у него были заняты.
— Все нормально? — спросил он, благополучно вернувшись к своим.
— Да все вроде ничего. Только вот там кто-то шлялся, — показал Сашка Тулупов в сторону троллейбусной линии.
— Следи дальше, а мы займемся Игорем, — сказал Костя, с удовлетворением отметив тот факт, что Сашка зарядил подствольник и вообще выглядел собранней, чем обычно, то есть не хихикал, не зубоскалил по молодости лет, и не заглядывался на девиц. Впрочем, девиц рядом не наблюдалось, кроме, разумеется, кареглазой Заветы. Но она была занята Игорем и извела на него тонну ваты.
Ваты, конечно, не жалко, но аптечка одна, подумал Костя. Игорь был никаким. К тому же его вырвало прямо в салоне.
— Давай его посадим так, чтобы он не видел себя в зеркало, — сказал Костя. — А эту вату, — он показал на окровавленные комки, выбрось наружу.
Они вымыли руки. Хорошо хоть я не дал Игорю выпить весь спирт, подумал Костя, разрезая на нем одежду, и они занялись его раной. Оказалось, что Завета разбирается в этом деле не хуже Кости. Пока он мазал кожу вокруг раны йодом, Завета обработала рану перекисью водорода и заморозила ее. Кровотечение заметно уменьшилось. После этого, увидев, что Костя неумело возится с кривыми иголками и нитью, взяла дело в свои руки и четырьмя стежками стянула края раны, а Костя наложил давящую повязку с тетрациклиновой мазью и привязал руку в туловищу. Ему показалось, что они прокопались часа два, но когда он взглянул на часы, то понял, что прошло не больше получаса. Напоследок он сделал Игорю укол антибиотика и только после этого вспомнил о бутылке коньяка.
— Хлебнешь? — предложил он Игорю.
— Естественно… — процедил сквозь зубы Игорь, у которого на лбу выступил пот.
Он сделал большой глоток, и, казалось, даже Костя услышал, как коньяк, урча от удовольствия, разлился в желудке у Игоря.
Лицо его выражало удовлетворение. За все время операции он не издал ни звука, только морщился и скрипел зубами. Костя понял, что они с Заветой настоящие живодеры, и что-то такое совершили неправильно. Может быть, рану надо было обезболить. Игорь сделал еще два больших глотка и сказал:
— Чувствуется, что мужик возился со мной.
— Почему? — удивился Костя.
— Да руки у тебя к этому делу склонны.
— Э-э-э… — с облегчением засмеялся Костя и вылез и машины.
Лучше три репортажа сделать, чем зашить одну рану. С другой стороны, кому не нравится, когда тебя хвалят, с удовлетворением подумал он и приложился к бутылке. Коньяк был явным дерьмом, но в данной ситуации подходил любой крепкий алкоголь. Жаль, что мало, подумал он. Насчет медицины ему все говорили, что у него талант. Костя даже подал документы в мединститут, а потом передумал. Виной всему была Ирка, которую он встретил в телецентре. Ноги у нее обалденные. Можно сказать, что Ирка сама по себе, а ноги — отдельно — длинные, гладкие, похожие на тюленей. Не толстые и не худые — пропорциональные, как раз в меру.
