Ватсон шел, аккуратно ступая и тяжело опираясь на трость. К хорошему привыкаешь быстро, а за это время он успел основательно подзабыть, какая она бывает — боль. Скрутило резко, когда он всё ещё стоял у здания администрации и смотрел, как подъезжают, заполняя стоянку служебные автомобили. Что там говорил полковник, краевое совещание с губернатором?
Тротуар свернул к приземистому каменному зданию с узкими окнами, забранными тяжёлой чугунной кованиной. РУЭС — районный узел электрической связи. Здесь, помимо другого прочего, находился радиоузел. Местных передач, Ватсон помнил, не было уже с год, с тех пор, как в редакции сократили штатную единицу радиокорреспондента. Но передачи государственной станции ещё транслировались. Пластмассовые проводные приёмники
***
были, наверное, в каждой второй квартире райцентра. У Ватсона в доме тоже висел такой: каждое утро в шесть часов будил его звуками заунывной классической увертюры. Были приёмники и во всех кабинетах районной администрации.
Чтобы попасть в радиоузел, надо пройти через кандейку электрика Алексеича, пенсионера с солидным стажем, постоянно, как и полагается электрикам, не трезвого. Ключ от массивного висячего замка, на который запиралась железная дверь радиоузла, тоже был у него.
— Добрый день, уважаемый.
Дремлющий электрик тяжело поднял голову от верстака, на котором среди проводов и инструментария приютились пустой стакан и консервная банка. Щурясь сквозь толстые стёкла очков, дед попытался разглядеть визитёра.
— Радиоузел готов?
— Э-эт, к чему он готов?
— Я не понимаю, — Ватсон добавил в голос металла, — что у вас здесь вообще происходит? Раз ваш директор на совещании с губернатором, значит, пьём на рабочем месте? Фамилия! — рявкнул Ватсон и направил на электрика наконечник трости.
— П-петров наше фамилие, а эт-т чего делать, а?
— Снимать штаны и бегать! На пенсию, к чёртовой матери! Через пять минут транслируется совместное обращение губернатора и главы администрации к жителям района, а тут, на хрен, бардак и пьянка!
— Да я эт-т, не было приказа, я эт-т, не виноватый, не говорили мне…
Ватсон убрал трость и чётко, раздельно произнёс:
— Радиоузел. Открыть. Потом. Бегом. Марш. За мастером, твою мать!!!
Ватсону приходилось здесь бывать. В самом начале газетной карьеры сделал пару выпусков молодёжной передачи, которую сам же и придумал. Сел, включил тяжёлый стационарный магнитофон, наклонил ближе штатив микрофона. Прокашлялся, включил запись и заговорил.
— Внимание. Говорит местный радиоузел. В студии — корреспондент Олег Викторович Семёнов. Уважаемые земляки! Сейчас вашему вниманию будет представлена запись двух бесед. Первая запись — мой разговор с капитаном ФСБ Вадимом Пановым. Вторая — с главой администрации района. Вы узнаете его голос. В настоящий момент меня, корреспондента Олега Семёнова, скорее всего, нет в живых. Записи понятны без комментариев. Прощайте.
Потом поднёс диктофон к микрофону и переписал на ленту оба разговора. Включил трансляцию, воспроизведение и тумблер реверса. Теперь запись будет повторяться, пока кто-нибудь не сможет попасть внутрь. Отключить радиоузел снаружи невозможно, он запитывается автономно от федерального кабеля. Окон нет. Вскрыть запертую изнутри дверь, мощную, как в бомбоубежище, смогут не сразу и не скоро.
Ватсон с трудом достал сигареты и закурил.
Когда через три часа дверь вскрыли автогеном, магнитофон в очередной раз говорил голосами Панова и полковника.
В помещении никого не было.
Олег залёг за серым мшистым валуном и определил ещё пару запасных позиций. Группка густо стоящих молодых осинок — раз. За ними углубление, очень похожее на стрелковую ячейку, — два. Достал обе дымшашки, рядом положил ракетницы. Взвёл затвор винтовки и аккуратно прислонил её к валуну. Слева от камня положил «лимонку». Всё делал размеренно, обстоятельно, не позволяя себе думать о том, что автомобили в любой момент могут сорваться с места. Почему они сейчас остановились, не думал тоже. Некогда.
Зажёг термитные спички обеих дымовух, и пока они разгорались, выдернул заглушки ракетниц и вытряхнул наружу шнуры с металлическими кольцами. Начавшие гореть шашки, не высовываясь из-за укрытия, бросил в неглубокий кювет перед «волжанкой». Получилось удачно: дымящие картонные цилиндры легли метрах в пяти друг от друга. В машинах всё ещё ничего не заметили, но теперь надо было спешить.
От взрыва «лимонки» джип подпрыгнул, но корпус казался целым. «Бронированный он, что ли?» — удивился отстранённо Олег. Дверцы машины распахнулись, кто-то попытался выскочить. Олег привстал на одно колено и, целясь в салон, выстрелил — одна за другой — из обеих ракетниц. Первая срикошетила от капота и с диким воем ушла вбок и вверх. Вторая легла удачнее. На факел, в который превратилось недавнее чудо японской техники, Олег не обратил внимания. Поймал в прорезь прицела голову выскочившего уже с пистолетом в руке пассажира, бывшего рядом с водителем. Мягко нажал на спуск. Пока пассажир странной тряпичной куклой оседал на дорогу, Олег перезарядил мелкашку.
Надо менять позицию. Ядовитый серый дым шашек стелился над дорогой, почти скрыв «волгу». Это было плохо, Олегу не было видно противника. Но тем, кто находился в машине, приходилось гораздо хуже. Из клубов дыма прямо на него выскочил кашляющий человек с сумасшедшими вытаращенными глазами. Олег просто приподнял ствол и выстрелил. Выстрела за треском горящего джипа слышно не было, казалось, что бегущий человек просто споткнулся. Олег перекатился в «ячейку», и только тогда в его сторону начали стрелять. Били из АКСУ и, кажется, «Стечкина» по камню, верно определив его как наиболее вероятную позицию стрелка. Олег, загнав в казённик патрон — в кармане оставалось последних два, — осторожно выглянул из укрытия.
И тут рванул джип.
«Чё-ёрт, что они в нём, снаряды возили?» — Олег помотал глухо гудящей головой. Сильный порыв ветра с озера согнал ядовитый дым в овраг. Со стороны дороги никто не стрелял. Неловко встав на ноги, почему-то уверенный, что стрелять больше некому, он пошёл к «волге». Машина осела и странно накренилась влево. Пока горел только багажник, но пламя в любой момент могло охватить всё. «Сейчас, братка, — Олег не чувствовал, что разговаривает вслух, — сейчас я тебя оттуда вытащу. Я их поубивал. Я их, гадов, всех поубивал. А мы пойдём сейчас… Домой. Вместе». Правая задняя дверца была открыта, и из салона наполовину выпало на дорогу чьё-то тело. Рядом валялся короткий автомат. Схватив труп за воротник куртки — Олег не сомневался, что это труп, вытащил его на грунтовку. Посмотрел в мёртвое лицо. Ага. Отстрелялся, Вадимка. Брат сидел, согнувшись и неловко уткнув лоб в переднее сиденье. Олег догадался, что он, может быть, контужен или даже ранен. Ну, конечно, ранен, вот видно на груди слева, пятнышко маленькое, с пятикопеечную монету. Крови, слава богу, немного. Бросил винтовку, подхватил Брата подмышки и потянул на себя. Сейчас главное — вовремя попасть в больницу. А там и операцию сделают, а если кровь нужна будет, то у него, Олега, её вон сколько. Главное, такая, как надо. Олег потом даже мудака Ватсона простит. Всё будет хорошо.
