- Эй, - заорал Акимов, на что-то еще надеясь, - а я? Товарищ подполковник, подождите.
Скосившись через плечо, Вадим увидел, что Акимов бегает туда-сюда по тропе наряда, пинает ненавистную растительность, затем разбегается и прыгает. И падает животом на упругие ветки, не пролетев и двух метров.
"Не останавливаться", - услышал Вадим и понял вдруг, что потерял маленький черный шарик. Только что он был впереди в трех метрах, а теперь пропал. Дернуло же его оглянуться!
- Товарищ подполковник, - взывал запутавшийся в ветвях Акимов.
- Слушай, ты, заткнись, а? - подал голос один из "понятых". - Сам виноват.
Откуда-то снизу вынырнул и завертелся вокруг собственной оси маленький сфероид.
- Плотнее ко мне, - сказал Вадим. - Не останавливаться.
Наконец кусты остались позади, и они вышли на болото. Воды здесь было много больше, чем ожидалось. Кочки тонули под тяжестью тела, но, к счастью, не до конца, где-то там застревали, и ноги оказывались по щиколотку во взбаламученной жиже. Увидев, что все вышли на "ровное" место, Акимов заголосил, как помешанный, пустив в ход самый убойные, самые непотребные слова.
- Не психуйте, Акимов, - сказал Хмурый. - Выберемся, обязательно вам поможем. Отъезжайте от Объекта как можно дальше и ждите.
- Чтоб те лопнуть, - отозвался Акимов. - Чтоб те треснуть. Чтоб те не выйти из этого болота.
Вскоре Вадим почувствовал усталость. Балансировать на неверных кочках становилось все труднее и труднее, к тому же приходилось непрерывно следить за маленьким сфероидом. А тут еще бесполый подсказчик принялся нудеть: "Быстрее, быстрее, осталось пять минут".
- Хоп, - сказал вдруг сзади кто-то из "понятых", и Вадим услышал приглушенный всплеск. - Дай-ка руку, приятель.; Второй "понятой" промямлил что-то невразумительное.
- Осталось пять минут, - мрачно предупредил Вадим, не останавливаясь, потому что знал, что, если остановишься, непременно потеряешь равновесие.
- Дай руку, паскуда! - яростно заорал "понятой".
- Извини, парень, но тогда нам обоим хана, - невнятно отозвался второй "понятой".
- Ага, есть один, - возбужденно сказал Акимов и захихикал. - Чтоб вам всем утопнуть.
- Вот стервец! - выругался Верблюд, задыхаясь.
- Поднажать! - повысил голос Вадим.
Кочки стали поустойчивее, потверже, и через несколько шагов Вадим увидел впереди твердую поверхность - ни кочек, ни воды там уже не было.
Все вокруг заискрило, скафандр на мгновение вспыхнул ровным голубоватым свечением, с треском разорвалась невидимая паутина, и подсказчик-гермафродит произнес хриплым голосом: "Получилось".
Один за другим они выходили на площадку, каждый в искрящемся ореоле и скафандре с голубоватым свечением. Площадка была большая, метров десять в длину и три - в ширину.
Провалившийся в болото "понятой" исчез из виду - его засосало. Самое страшное, что скафандр у него, как и у всех остальных, был герметичный, с системой очистки от углекислого газа, а кислорода в баллонах оставалось примерно на час. Однако он молчал, то ли потерял сознание, то ли, к его счастью, скафандр оказался негерметичным. Акимова тоже не было слышно, и Вадим понял вдруг, что и "понятой" и Акимов живы, а не слышно их потому, что закрылся этот чертов континуум.
Глава 8 АВТОМАТЧИКИ
Теперь можно было не торопиться, и они минут десять лежали вповалку, кто как упал, тот так и лежал. Потом Хмурый сказал: "Кислород, ребятки", и первый вскочил как ошпаренный. Вставать очень не хотелось, однако Вадим заставил себя. Господи, опять тащиться по этому вонючему болоту! Это занятие и здоровому-то в тягость, что уж тут говорить про больного. Вон и Завехрищев, этот тренированный здоровяк, которому пробежать десять километров с полной выкладкой раньше было раз плюнуть, кряхтел, сопел и потихоньку матерился. Уж он-то раньше проскакал бы по этим пенькам, как горный козел, не обидно ли теперь чувствовать себя жалкой немощью? Ему тоже были отпущены три недели, просто он не знал об этом и питал какую-то надежду, списывая сбой в организме на временные неполадки.
Эти люди сейчас целиком зависели от него. Нет, нет, сказал себе Вадим, лучше об этом не думать.
Сбоку вывернулся черный сфероид, и Вадим шагнул на просевшую под его весом кочку.
"Сколько ж можно? - думал он. - Когда же все это кончится?" Ноги дрожали и норовили соскользнуть с неверной опоры, лицо опухло и чесалось от жгучего пота, кальсоны были хоть выжимай, хотелось лечь и лежать, лежать, лежать, но болоту не было конца-края, а впереди ни леса, ни избушки какой-нибудь завалящейся.
- Уйди! - услышал он вдруг вопль шедшего последним "понятого". - Пошло прочь!
- Кес кесэ? - удивленно спросил идущий метрах в трех впереди него Верблюд.
- Петров, это, наверное, по вашей части, - утомленно произнес Хмурый.
Вадим остановился и осторожно, стараясь не потерять равновесие, оглянулся.
Над "понятым" висело что-то, похожее на черного электрического ската длиной метра два и с таким же примерно размахом крыльев. Вяло работая крыльями, скат реял в непосредственной близости от шлема "понятого", опускаясь все ниже и ниже и норовя накрыть собой "понятого", как скатертью, а тот, бедняга, орал от страха, приседая, и все старался ускользнуть, ну хоть куда-нибудь, вот только ускользать было некуда.
"Прекрати, - мысленно приказал Вадим, адресуясь к невидимому подсказчику. - Оставь человека в покое".
Какое там! Скат обволок скрючившегося "понятого", сжал его со страшной силой, так что в наушниках затрещало, и сжимал, ломая кости, пока не принял форму идеально круглого шара, после чего стремительно умчался назад к Объекту, почти не касаясь кочек. Продолжалось это максимум секунд пять, но показалось вечностью.
- Вот проклятье! - сказал Хмурый, судорожно сглотнув. - Вы пробовали остановить, Петров?
- Пробовал, - отозвался Вадим, кусая губы. В ушах все ещё стоял этот ужасный хруст.
- Вот так всех по одному, - зловеще заметил Завехрищев. - Молчать! крикнул Верблюд.
- Пятки будешь лизать - не помогу, - произнес Завехрищев.
Вот оно, брожение, началось. Верблюду бы попридержать гонор, а Завехрищеву смолчать - глядишь, и пронесло бы, а теперь уже слово сказано. Еще один идиотский окрик, и Завехрищев пойдет вразнос. Вон как дышит, бычина, такого, хоть он и хворый, только бульдозером остановишь. Верблюд это, кажется, понял и сказал примирительно:
- Извини, парень. Тоже, знаешь, нервы.
Завехрищев не ответил.
Еще с полчаса, вздрагивая от каждого чиха, они брели по болоту, затем неожиданно почва под ногами стала тверже, опостылевшие кочки кончились, и начался луг, покрытый все той же желто-зеленой травой и редкими озерцами и камышом. Проводник-сфероид исчез. Вдали появились крохотные серые избенки Марьевки.
