Ху Мун, которая смотрела на этот короткий бой из иллюминатора рядом со мной, треснула кулаками по толстому кристаллу стекла. «Что за дурак», – сказала она.
Утром мы похоронили его на приличном расстоянии от места раскопок, чтобы не загрязнить раскопки. Ху Мун вначале говорила о продолжении раскопок, но прошло несколько дней, а она оставалась в своём помещении с Дьюайн.
Воины скелты продолжали свои дуэли, но что-то ушло из этого действия. Всё больше было утомительного в ритуале, почти осязаемое нежелание, видимое в языке тела бойцов.
У меня было впечатление, что скоро они остановятся и вернутся к другим делам.
Я занял себя просмотром заключительных дней колонии, так как корабль расшифровал последний повреждённый блок данных. Там было ещё больше похорон, запечатлённых историком колонии, хотя его работа с камерой становилась неустойчивой и небрежной. Я больше не видел Сухаили Трубочницу; возможно, она уже погибла в том насилии, которое опустошило колонию.
Я застал лишь мелькание существ, которые разрушали колонию – они казались кошмарами инопланетной культуры, которыми, я полагаю, они и были.
Многие колонисты умерли от рук существ, которые выглядели как недельной давности трупы, вырытые из мокрых могил, раздутые лица блестели лоскутами сине-белого разложения. Одна семья в полном составе была разорвана на куски стаей трех-ногих карликов с покрытой перьями кожей и свирепыми когтями, пока смотрящая на них камера тряслась так сильно, что было трудно понять, что происходит. Были там и прекрасные суккубы с длинными зубами, каменные великаны с белыми глазами и поразительное разнообразие других чудовищ, которые все, как я понял, были из богатого мифического предания Джа-мира. Некоторых я узнал по моим путешествиям туда – даппи[8], зомби и чикчарни[9]. Смотреть было трудно, даже на быстрое мелькание убийств, захваченное видеооператором до того, как он убегал, и иногда я был вынужден отворачиваться от холоконтура. Колонисты, забредшие так далеко от Джа-мира, и даже отделённые столетиями от этого дома, всё ещё были уязвимы для выросших там ужасов. У них, видимо, было несколько ружей для самообороны; большинство же были вооружены только сельскохозяйственным инструментом вроде топоров, мотыг и тростниковых ножей. Это была бойня.
Вечером, после того, как я вышел из корабля, я лежал в своей постели и размышлял, сколько времени нужно людям, чтобы найти новые страхи на новом мире.
Когда Ху Мун наконец вышла из своих покоев, она обнаружила, что Джэнг, в соответствии со своими инструкциями от страховщика, на время вывел из строя главный двигатель корабля. У нас болше не было возможности немедленно улететь.
Этим вечером она созвала собрание для объяснения. «Это карантинная блокировка», – сказала она, хода взад и вперёд по комнате отдыха корабля. «Идея, полагаю, в том, что через четыре стандартных месяца мы либо разрешим эту ситуацию, либо будем все мертвы и не сможет поднять корабль». Она фыркнула. «Хорошо с точки зрения ответственности, но не удобно. Я бы улетела сегодня, если бы могла. Мы установили все важные детали относительно неудачи колонии, у нас есть приемлемое разнообразие артефактов и база данных колонии. Никто бы не осудил нас за прекращение раскопок».
Дьюайн неуверенно подняла руку. «Но, Мун, я на самом деле так и не поняла, что убило колонистов. Или что убило Ирвэйна и Джэнга».
Ху Мун вздохнула и закатила глаза, и Дьюайн заметила. Тупая боль затуманила её обычно ясные молодые глаза. Я вступился. «Я уверен, что мы не знаем всего об убийцах. Но, по-видимому, мы привлекли внимание какой-то имитирующей хищной формы жизни». Ху Мун кивнула мне, поэтому, я продолжил. «Очевидно, что эти существа сами себя собирают из небольших компонентов и принимают форму наших грёз или, может быть, страхов. Колонисты курили много каннабиса, что, вероятно, усугубило это, вероятно, сделало их чудовищ даже более яркими».
«Мы умрём?» – спросила Дьюайн. «Я не хочу этого».
«Нет, нет», – сказал я быстро. «Я уверен, что внутри периметра мы будем в безопасности. Они знают о пулемётных пушках». Кроме того, подумал я, чего может такая молодая и несформировавшаяся личность бояться?
Ху Мун прислушивалась к этому обмену репликами с заметным нетерпением. «Здесь нет ничего такого странного. В пангалактических мирах существует много других хамелионных видов», – сказала она.
«Верно», – сказал я. «Но, я, кажется, припоминаю, что большинство из них ограничено в имитации действительных физических объектов».
Ху Мун отмахнулась. «Не имеет значения. Всё, что мы должны делать, – сидеть не высовываясь, пока не истечёт установленная Джэнгом блокировка двигателя, после чего мы улетим. Это даст Дьюайн и мне возможность привести в порядок записи и подготовить отчёты. Будет не так уж легко заставить всё это выглядеть как успех».
Она поспешно ушла, Дьюайн жалко плелась позади неё. Мне стало жаль девушку, которая явно стала служить точкой фокусирования раздражения Ху Мун от сложившейся ситуации.
Ху Мун и Дьюайн переехали обратно на корабль, очевидно полагая, что корабль был безопаснее. Вскоре я последовал за ними; прочность корабля и его внутренние системы безопасности как-то успокаивали. Весь день я проводил в своей каюте, слушая свою небольшую коллекцию музыки. Всё больше и больше мои мысли возвращались к Сухаили Трубочнице.
По ночам я пытался выполнять работы Джэнга, так как Ху Мун просто пряталась и надеялась на лучшее. Случалось, я не видел её или Дьюайн целыми днями. А потом мы встречались в коридоре или я видел, как она берёт бутылку в комнате отдыха. Она осунулась и потеряла немного своей красоты.
Я нашёл запасной комплект серво-брони и начал одевать её по ночам. Было странно, но я чувствовал себя безопаснее, когда обходил периметр. Каждую ночь я проверял пушки и сенсоры и пытался придумать способы, как сделать периметр ещё безопаснее. Я подумывал попросить Ху Мун разморозить нескольких сосулек-рабочих и заставить их определить их на караульную службу. Минута размышления убедила меня, что это была плохая идея. Сосульки не были достаточно умны, чтобы быть эффективными. Кроме того, нам совершенно не нужно выяснять, какие демоны привели их к их преступлениям.
Почти через две недели после смерти Джэнга появились мёртвые учёные. За те недели я видел Ху Мун не более пяти раз. Вечерних посиделок больше не было.
Эти монстры держали дистанцию, но я нашёл их странно очаровательными. Смотреть на них в их непостижимых стремлениях – было единственным доступным мне развлечением. Я был одинок и, в конечном счёте, понял, как много для меня значила сдержанная дружба Джэнга.
