Пол Андерсон - Война крылатых людей

— Другое преимущество, — говорил ван Рийн Джей, — это то, что работа, приносящая прибыль, имеет гарантию того, что она будет длиться долго. Очень долго. Вы считаете, что ваше правительство осуществит свой замысел? Ба! Правительство — это подонки. Любое изменение настроения, идеологии и — пуф! Кончится ваш проект. Но когда в дело замешана прибыль, положение стабилизируется. Политики приходят и уходят, а личность остается.

— О, нет! Этого не может быть, — возразила она.

— Что ж, у нас будет достаточно времени в машине, чтобы обсудить и то и другое, — сказал ван Рийн, — я думаю, что можно будет попробовать получить алкоголь из кунгу. Мы подмешаем его к фруктовым джюсам и будем пить вино, достойное человека, черт возьми!

— Я… не могу… Ники, ведь мы останемся вдвоем…

— Вы еще слишком юны. Вы хотите сказать, что бедный старик может показать вам, что такое молодость? — ван Рийн бросил на нее хитрый взгляд. — О'кей, попробую.

Джей, вспыхнув, отвернулась. «Придется мне быть начеку до прибытия корабля», — подумала она.

Впрочем можно и немного расслабиться, в конце концов, он действительно интересная личность…

Некогда жил король, возгордившийся перед иноземными торговцами. Теперь уже неважно, что он там сделал: это было так давно и на другой планете, и, кроме того, дедушки уже много лет нет в живых. Гарри Стенвик и я подвесили короля за штаны на высочайшем минарете на виду у всего народа, и имя Галасоциотехнической Лиги было прославлено на той земле. Затем мы совершили набег на склад Компании Пряностей и Напитков и там поклялись в вечном братстве.

Находятся такие, кто заявляет, что у Николаса ван Рийна имеется криогенный компьютер, обслуживаемый техниками, который ему заменяет сердце. Может быть, это и так. Но он никогда не забывает хороших работников. И я не могу отыскать иной причины, по которой он пригласил меня на обед; кроме того, должен был прийти Гарри, и вряд ли у нас был шанс когда-нибудь увидеться еще.

Флиттер высадил меня на вершине Крылатого Креста, где находится, как утверждает ван Рийн, его маленький скромный домик. Облака летней пыли скрывали здания, протянувшиеся до самого горизонта. Чикаго уже зажег свои бесчисленные огни. Я находился очень высоко, и поэтому до моих ушей доносился лишь отдаленный шум машин. Мимо кустов роз и жасмина я прошел к двери.

Когда дверной робот удостоверил мою личность и открыл дверь, я обнаружил за ней Гарри. Мы сердечно обнялись.

Потом некоторое время разглядывали друг друга.

— Ты не очень сильно изменился, — солгал он. — Все такой же хилый и неприятный, как и раньше. Метановая атмосфера беспокоит?

— Там, где я был в последний раз, дышат аммиаком, — поправил я его. — Опять длительные переходы без ночевок, случайные пули и бесконечная торговля по мелочам. Ты тоже выглядишь отвратительно — лоснящимся и самодовольным. Как Сигрид?

Как и большинство мужчин, Гарри в конце концов начал семейную жизнь. У него она сложилась удачно, он построил дом на скалах под Хардингер-фиордом и растил там мастифов и сыновей. Что касается меня… но это к делу не относится.

— Хорошо. Она шлет тебе поцелуй, а к нему в придачу коробку домашнего печенья. В следующий раз ты должен добиться длительного отпуска и навестить нас.

— А парни?

— Тоже ничего, — легкий норвежский акцент резал ухо. — У Пера были неприятности, но сейчас все уже кончилось. Он тоже сегодня здесь.

— Что ж, очень хорошо. Когда я в последний раз видел старика, я спрашивал его о твоем старшем сыне. Он был тогда учеником на борту одного из кораблей ван Рийна и летал где-то в районе созвездия Геркулеса. Но с тех пор прошло много лет. Да, если посчастливится выжить, можно быстро продвинуться в Лиге. У него, я слышал, уже звание мастера?

— Да, получил совсем недавно. Плюс искусственное бедро и интересные воспоминания. Идем же, присоединимся к ним.

«Гм-м, — подумал я, — значит, старый Ник по-прежнему экономит на домашних харчах. У него достаточно собственных анекдотов, и незачем было собирать ребят, если они не нужны ему для какой-то цели. Добрые дела, в конечном итоге, обязательно приносят выгоду старику».

Мы прошли через фойе, затем через несколько бесконечно длинных комнат и оказались в дальнем конце гостиной. Здесь, у экрана, занимавшего всю стену, сидели трое мужчин. Экран был прозрачен, и на нем были видны небо и город. Только один из сидевших встал при нашем появлении. Он расположился немного в стороне, и в его фигуре чувствовалась напряженность отдыхающего тигра. Он был мне незнаком: смуглолицый, худощавый, на поясе — бластер, немало, видимо, послуживший своему владельцу.

Николас ван Рийн еще глубже погрузился в кресло, поднял пивную кружку и проревел:

— Ха! Добро пожаловать, капитан! Выпейте с нами немного перед обедом, — после этого он потянул себя за бородку и пробормотал: — Мануэль так много говорил сегодня, что я устал, разбираясь в его английском. Думаю, я заслужил небольшую выпивку.

Я поклонился ему, как полагалось кланяться торговому принцу, повернулся и протянул руку Перу Стенвику.

— Прошу прощения за то, что не встаю, — сказал он. Лицо его все еще было бледным и изможденным — здоровье еще вернется к нему, но молодость уже никогда. — Меня слегка покалечили.

— Я слышал, — ответил я. — Не волнуйся, все наладится. Мне страшно подумать, сколько в моем организме замененных органов, но пока важнейшие части остаются целыми.

— О, да, я уже почти здоров. Спасибо Мануэлю. Да, Мануэль Филипп Гомес. Мой помощник.

Я представился с соблюдением всех формальностей в соответствии с тем, что я знал о нравах этих бледных, но высокомерных колонистов с дальней окраины Галактики — из области Арктура. Мануэль тоже был безукоризненно вежлив. Поздоровавшись, он повернулся, чтобы удостовериться, что повязка на ноге Пера не сползла. Он не сел и не взял свой стакан кларета, пока мы с Гарри не уселись. Слуга, живой человек, а не робот, — в этом ван Рийн был расточителен — принес наши заказы: аквавит для Гарри и мартини для меня. Пер вертел в руках стакан с вермутом.

— Долго ли ты пробудешь дома? — спросил я его после обмена любезностями.

— Столько, сколько понадобится, — тотчас ответил Гарри.