Пока они таращились на диковинное облако, его очертания начали меняться. Картер заморгал, то, что он видел, не было обманом зрения, это, видимо, само облако, решило подшутить над ним.
Облако, размывая контуры, облекалось в новые формы, пока в конце концов не оказалось, что они смотрят на зеленый холм, покрытый густой растительностью из не- больших деревьев, кустов и папоротников. На вершине холма появилась пальма и принялась вращать верхушкой, как бы знакомясь с окружением.
Шли минуты, но больше ничего не происходило. Затем на склоне холма появилось отверстие, приоткрывшее зияющее темнотой нутро холма. Из отверстия показалось нечто, отдаленно напоминавшее большую пятнистую, бежевого цвета, морковь. Опорой моркови служил утолщенный конец, а вместо рук в верхней части своего туловища существо располагало тонкими, похожими на корни деревьев, щупальцами. Передвигалось оно с помощью плотной подушки шестидюймовых ресничек, расположенных у основания моркови. По телу существа в беспорядке были разбросаны блестящие диски размером от четверти до целого серебряного доллара, и если они служили существу глазами, то эти глаза не имели зрачков. Несколько бугристых зеленых полос пересекали морщинистое тело подобно патронташам.
Когда существо вылезло из отверстия, сзади него появилось еще одно такое же, но побольше и с большим количеством щупалец, и принялось подталкивать первое, пока то не перевалилось через край и не шлепнулось в грязь. Картер не мог быть уверен, но заподозрил, что к подобному способу высадки, очевидно, существа прибегают вследствие чрезвычайных обстоятельств.
За вторым существом показалось третье и принялось в свою очередь подталкивать второе к краю отверстия. Но на этот раз второе существо, свесившись было через край, не последовало за своим неудачливым предшественником, а развернулось, будто на шарнире, и вступило в пререкания с напиравшим на него собратом, и звуки его речи были таковы, что Картер зажмурился и заткнул уши. Ощущение было такое, будто тропически шмель не придумал ничего лучшего, как затеять строительство улья у него в голове. Но ощущение было скорее неприятным, чем болезненным. Бросив взгляд на своих спутников, Картер убедился, что те испытывают то же самое.
— Я не знаю, что это за ребята, — сквозь стиснутые зубы заметил Игорь, — но на контисуйцев они не похожи!
— По-моему, я уже их где-то видела! — сказала Эшвуд.
Картер с удивлением посмотрел на нее:
— Правда? Где же?
— В прошлом году, в Колорадо, в довольно приличном ресторанчике, в домашнем салате.
— И каковы же они на вкус? — обиженно огрызнулся Картер и вновь обратился взглядом к фантастической сцене. — Мне лично они напоминают некоторые петроглифы Пушаро и Паитити. Но кто они и откуда взялись?
— Этот космический корабль способен мимикрировать в окружающей его среде, — заключил Игорь. — Поскольку для перемещения в пространстве они используют корабль, пусть и мимикрирующий, а не интиран, думаю, они не знакомы с контисуйцами.
Тем временем конусообразное существо, вдоволь вывалявшись в грязи в безуспешных попытках встать, сумело, наконец, подняться и принялось щупальцами счищать грязь со своих боков. Ростом оно было около шести дюймов. Картер попытался определить на глаз его вес, что было невозможно: он не имел представления, сколько может весить подобная морковь.
Одно из застрявших в отверстии существ вдруг указало двумя из щупальцев в их сторону. Неприятное жужжание в голове Картера сменилось треском, будто шмель уже построил улей и теперь, неудовлетворенный своей работой, принялся неистово его ломать. Чтобы избавиться от этой невообразимой какофонии, он готов уже был биться головой о ближайшее дерево, как вдруг трескотня стихла, и он совершенно отчетливо услышал:
— Привет, ребята!
Картер снова растерянно заморгал, но собрался, вытянулся и сделал попытку поприветствовать морковок, помахав им рукой.
— Вам тоже привет, кто бы вы ни были!
— Я бы сказала, чем бы вы ни были, — шепотом добавила Эшвуд.
— Для нас самое важное, что вы не контисуйцы, — сообщил морковкам Игорь, он схватился за ветку ближайшего дерева и, чтобы лучше видеть, свесился в овраг. — Что вы здесь делаете?
— А что здесь делаете вы?
Картер был абсолютно уверен, что переговоры вело существо, застрявшее в отверстии, но до сих пор он не заметил у него ничего похожего на рот.
— Вы также не похожи на контисуйцев! — раздалось у Картера в голове.
— А мы и не контисуйцы! — ответил Игорь. — Мы жители Земли, люди. А что вам известно о контисуйцах?
— Мы знаем о них достаточно, но они не знают о нас почти ничего, и будет жаль, если им придется познакомиться с нами поближе. Они называют нас Теми-Которые-Были-До-Них.
Картер присвистнул:
— Вы хотите сказать, что это именно вы построили передатчики материи и обучающие машины?
Существо, стоявшее в отверстии вторым, произвело щупальцами серию каких-то жестов и ответило:
— Да, это мы построили эти машины.
— Именно так, — отозвалось то, которое все еще продолжало приводить себя в порядок после неудачной высадки.
Из отверстия вдруг выполз трап и опустился свободным концом на землю. Двое существ из отверстия сошли вниз и присоединились к третьему. А по склону оврага неуверенно спустились три человека, чтобы поприветствовать поближе гостей Земли. Мача отрешенно наблюдала за встречей двух цивилизаций.
— Я, конечно, извиняюсь, — сказала Эшвуд, проведя беглый осмотр существ, — но вы мало походите на представителей суперрасы!
— А мы и не претендуем на то, чтобы быть супер-чем-бы-то-ни-было, — ответил самый миниатюрный из гостей, которого Эшвуд тут же окрестила Коротышкой. Другим она также успела подобрать имена. Высокий пришелец проходил у нее под именем Длинный, а третьего, отличавшегося выдающимися складками в том месте, где положено у людей быть животу, она прозвала Толстяком. С их стороны по этому поводу не поступило возражений.
Проявив неожиданную гибкость, Коротышка повернулся к своим спутникам:
— Вы слышали, она считает, что мы представители суперрасы!
Их смех отозвался в голове Картера звуком, похожим на дребезжание посуды.
— Что за чепуха! — Толстяк казался самым серьезным из троих. — Просто мы умнее!
— Тогда зачем вы улетели и оставили на Контисуйе все эти машины? — спросила Эшвуд.
— Мы любим обустраиваться в новых мирах, и потому мы в вечном поиске и постоянно основываем все новые и новые поселения, каждый раз создавая все заново и по-другому, и потому нам не грозят застойные времена.
