— Я за своим племянником сам поеду! — заявил Харбаатар и, вскочив на карего коня, выехал за восточные ворота.
Возле высокой сосны отыскал он отпечатки конских копыт и тронулся туда, куда вел его след. Семь дней и семь ночей длился путь, и наконец прибыл Хар-баатар к воротам какой-то крепости. Спросили стражники: кто он таков, и был ответ:
— Я первый богатырь владыки Среднего Тива, а имя мое — Хар-баатар. Приехал пропажу найти да вора наказать.
К чужеземцу решил выйти Хайчин-баатар. Взял он свой боевой топор, вскочил на вороного коня и поскакал навстречу Хар-баатару. Тот завидел его и кричит:
— А вот и сам вор пожаловал! Я по следу твоему приехал забрать то, что ты украл!
Рассердился Хайчин-баатар, вскинул боевой топор и со всего размаху обрушил на Хар-баатара удар. Но тот выхватил булаву, украшенную главой змеи Ман и гривой мангаса, с рукоятью из сандалового дерева Марву, — и завязался бой. Длился он три дня и три ночи, и казалось тем, кто видел его, будто это небо смешалось с землей.
Наконец надоел шум Хасбаатар-хану, и тот окликнул с крепостной стены:
— Эй, баатары! Что ж вы, будто мальчишки неразумные, сразу в драку бросились, друг друга не выслушав, не расспросив, как то подобает мудрым мужам?
Хар-баатар ответил:
— Что ж тут разбираться? Я пришел отнять у вора то, что он похитил!
Бросился на него Хайчин-баатар с новой обидой, но хан остановил его криком:
— Не сметь! Стыдно нападать на чужеземца, словно не ведаешь ты законов гостеприимства. Войдите в мой дом, баатары, и выслушайте речи друг друга. А потом, если захотите, опять машите оружием.
Вошли богатыри во дворец, постепенно успокоились, и хан повел такую речь:
— Когда супруга моя была на сносях, пожелала она отведать мяса оленя сохатого. И отправился за оленем мой Хайчин-баатар. Но заблудился в тумане, набрел на крепость вашего хана и увидел на ветвях сосны плачущего ребенка. Дитя умирало с голоду… Хайчин-баатар обратился с жертвой к Всевышнему тенгри и получил от него помощь: вскормил младенца своим молоком, сюда привез, а потом и усыновил. Это правда, я свидетельствую! Но раз ты говоришь, что это был твой племянник, ханский отрок, его придется вернуть. Будь то дитя простолюдинов, мы бы его оставили, а с Алтан Галав Сандал-ханом ссориться не станем. Только скажи, сколько сейчас лет твоему племяннику?
— Восемнадцать! — ответил Хар-баатар.
— Это так, — согласился Хасбаатар-хан. — Сейчас ты его увидишь.
А он отдал тайком приказ привести Сэнлуна и еще одного юношу, похожего на него, и в такой же одежде. И когда привели этих двух юношей, хан спросил Хар-баатара, узнает ли он племянника.
Нам-то известно, что Хар-баатар его никогда не видел, и все же он безошибочно указал на Сэнлуна.
— Сразу признал родную кровь! — восхитился хан и дал согласие отпустить юношу к его настоящим родителям.
Однако Сэнлун отказался расстаться с приемным отцом. Тогда Хайчин-баатар с радостью вызвался сопровождать его, и жена его решила поехать тоже. После этого Сэнлун согласился ехать в Средний Тив, но все же не было радости на его лице… А уж дочь Хасбаатар-хана, принцесса Сэйхан Цэцэг, стояла поодаль печальнее осенней ночи!
Поглядел на них хан и говорит:
— Ну, придется отдать Сэнлуну нашу дочь, иначе и нас захлестнет их печаль. Пусть она едет с ним в Средний Тив! А ты, Хар-баатар, опасным оказался человеком: приехал один, а с собою не только племянника, но и моих троих людей увозишь. Однако что ж горевать, коли так суждено богами? — И велел Хасбаатар-хан устроить роскошный пир в честь проводов.
Наконец все пустились в путь и через семь дней и семь ночей прибыли в крепость Алтан Галав Сандал-хана. А хан и его жена уже ждут не дождутся своего сына!
Поклонился Сэнлун отцу с матерью, и сказала Тувдэн Нима Осорма:
— Если ты и вправду сын мой пропавший, прильни к моим грудям. Восемнадцать лет не было в них ни капли молока, но если теперь молоко прольется, признай меня матерью, а я тебя сыном признаю.
И тогда пролилось из ее левого соска три глотка молока, а из правого — четыре, и было это великое чудо, ведь восемнадцать лет сухими оставались груди матери!
— Воистину, ты — чадо мое, а я — мать твоя! — воскликнула Тувдэн Нима Осорма, обняла юношу и попросила хана дать ему имя.
— Я нареку его Сэнлуном! — объявил Алтан Галав Сандал-хан, а Хайчин-баатар только головой покачал: «Да, непростой, видать, это человек, коль дал своему сыну то самое имя, которое он носит уже восемнадцать лет!»
Вслед за тем Хар-баатар подвел к Алтан Галав-хану и его жене нареченную невесту Сэнлуна, Сэйхан Цэцэг. Они приняли ее как родную дочь, но никому не было тогда ведомо, что Сэнлуну и Сэйхан Цэцэг суждено стать отцом и матерью великого Гэсэр Богдо-хана![32]
23. Миф о том, как шаман вызывал дух Алтан Галав Сандал-хана
Тем временем Галвин Сеерий, которая поселилась в царстве Шарай Гол, проведала, что все мангасы перебиты, уничтожены. Решила она погадать, не остался ли хоть кто-то в живых. Бросила кости и по ним узнала: цел шаман остался! Направилась она к шаману и взмолилась:
— О мой шаман-учитель! Помогите мне вернуть отца того ребенка, которого ношу я во чреве своем!
Сначала хотел шаман отправиться за Алтан Галав-ханом, но решил не подвергать свою жизнь опасности. Думал он, думал, как же заполучить его, — и придумал. Собрал множество камней, растолок их в песок и вылепил из того песка фигуру человека. Затем покрасил так, что стала фигура похожей на Алтан Галав Сандал-хана, и начал камлать, призывая его дух.
В это время Алтан Галав Сандал-хан сидел на восьмидесятидневном пиру, который он задал в честь возвращения сына. Вдруг покинули его силы, он слег… С каждым часом и каждым днем становилось ему все хуже и хуже, он впал в забытье, и похоже было, что близок его урочный час… Испуганная Тувдэн Нима Осорма бросила кости и спросила, отчего занемог хан. И выпал ответ: из-за тенгри.
— Не может быть! — воскликнула государыня. — Тенгри избавили людей от мангасов — зачем им губить хана?
Она опять бросила кости, и выпало, будто хан занемог из-за человека.
— И это неправда, — покачала она головой, — хан никому зла не делал — зачем другим желать ему зла?
В третий раз бросила она кости, и узнала, что занемог хан из-за того, что шаман-мангас призывает его дух.
— А вот это правда! — поникла государыня.
Не знала она, как спасти хана, и собрала всех на совет. Думали-думали, и наконец Хастараа вспомнил, что в стародавние времена в таких случаях прибегали к помощи сахиуса — амулета-хранителя.
