— Вроде канарейки в угольной шахте, — сказал я. — Если канарейка вздернула лапки, беги в укрытие.
— Все далеко не так мрачно, как считает мистер Рейвел. Испытуемого тотчас возвратят. Я не стану рисковать столь ценной собственностью.
— Ты прямо гуманист, карг. Так кто уходит, а кто томится дома?
— Вы будете чередоваться. Мы сначала попробуем в поле мистера Рейвела с мисс Гейл на контроле. Затем поменяем местами. Вы удовлетворены?
— Это слово не совсем подходит.
— Шутка, я полагаю. Во всяком случае я надеюсь на ваше искреннее сотрудничество.
— Не слишком ли вы самоуверенны? — спросила Меллия.
— Не думаю, мисс Гейл. В противном случае от вас избавятся максимально болезненным способом. Этот вопрос с мистером Рейвелом мы уже обсуждали.
Он объявил это, как пожарник, запрещающий курить в постели. Она взглянула на меня то ли с укоризной, то ли с мольбой.
— Ты ошибся, — сказала она. — Ему наплевать, что со мной случится. Наплевать…
Она запнулась, но карг даже не заметил.
— Не глупите. Мне прекрасно известно о страсти мистера Рейвела к Лайзе.
Он кинул на меня глубокомысленный взгляд.
— Но… я не Лай… — Она прикусила язык за мгновение до того, как я приготовился оборвать ее. — Понимаю, — закончила она.
— Я так и думал, — ответил карг.
На следующее утро состоялась проба, причем "утро" следовало понимать лишь как условный термин, принятый для удобного обозначения того времени, когда вы встаете с постели. По-прежнему чернело небо, работали прожектора. Поскольку карг не стал утруждать себя объяснениями, я сам сделал кое-какие выводы.
Карг повел нас по тихому коридору, в меру высокому и широкому, чтобы вызвать чувство клаустрофобии, но не затруднить движение. В уютных комнатах, мимо которых мы проходили, я заметил трех каргов, безо всякого напряжения работающих над чем-то вроде компьютерной программы. Я не задавал вопросов, карг не проявлял охоты что-либо объяснять.
Помещение, куда мы наконец пришли, представляло собой внутренность небольшого куба, все стенки которого являлись сплошной приборной панелью пульта управления с экранами дисплеев и шкалами датчиков. В центре комнаты напротив друг друга стояли два стула. Ни успокаивающего зеленого цвета, ни соответствующей обивки. Просто серый голый металл.
— Внешне опыт очень прост, — сказал карг. — Вы занимаете места… — Он указал каждому на стул.
Вошли и молча принялись налаживать аппаратуру два карга-техника.
— Вас, мистер Рейвел, — продолжал он, — переместят в выбранный годограф. Там вы задержитесь на время, необходимое для привыкания к окружающему и передачи ответного импульса мисс Гейл. После вас возвратят и снова отправят. В течение рабочего дня вы сможете проверить энергопотенциал нескольких сот вероятностных ветвей.
— Ясно. А мисс Гейл?
— Мисс Гейл останется здесь. Мы закрепим ее в определенном положении, сфокусируем пучок лучей и с помощью сканера будем контролировать реакции. Как видите, абсолютно никакой опасности.
— Не бей лежачего, — сказал я. — О такой работе я мечтал всю жизнь. Не могу дождаться своей очереди.
— Всему свое время, мистер Рейвел, — ответил карг торжественно, как просматривающий список банковских реформации кредитор. — Сначала вам предоставляют более активную роль. Мы можем приступить сейчас же.
— Ты меня удивляешь, карг, — сказал я. — Ты страшно засоряешь время. Твоя программа за день оставит больше энтропического хаоса, чем Пекс-Центр сможет расчистить за год.
— Никакого Пекс-Центра нет.
— И никогда не будет? Ты знаешь, я сгораю от любопытства. Как это ты ухитрился столь исчерпывающе переработать свои базисные директивы? Тебя создавали совсем для другого.
— Должен заметить, у вас чрезвычайно богатое воображение, мистер Рейвел. Мы находимся сейчас во времени Старой Эры, в плейстоцене. Человеческой культуры, которая, согласно вашим семантическим предположениям, построила меня или однажды создаст, не существует и никогда не будет существовать. Я позаботился и обрубил все корни данного временного ствола. Мои мнимые создатели являются лишь сегментом вашей памяти, я же существую в форме самостоятельной целостности и предшествую Третьей Эре на много тысячелетий. Следовательно, ваша концепция может быть оспорена как миф, своего рода химера, которой вы оправдываете свое господствующее положение.
— Карг, для чего весь этот спектакль? Меня не купишь на такую дешевую демагогию. Да и агента Гейл тоже. Кого ты убеждаешь? Самого себя, — я усмехнулся, хотя было не до смеха. — Ты делаешь успехи, карг. У тебя самый настоящий человеческий невроз.
— Говорить мне о тщеславном стремлении стать человеком бесполезно. Я — карг, уничижительный эпитет для вас, но для меня — гордая эмблема врожденного превосходства.
— Ладно, карг, ты уже утомил нас своей болтовней. Мне предстоит изрядно попортить энтропический континиум, четыреста линий в день. Нам лучше начать. — До скорого, милая, — добавил я, обращаясь к Меллии. — Я знаю, пройдет время, и у тебя все будет замечательно.
Она испуганно улыбнулась, тщетно пытаясь прочесть на моем лице послание надежды и одобрение.
Карг вручил мне металлический кубик, вроде тех, из которых двухлетние малыши строят домики, с кнопкой импульса возврата на одной из плоскостей.
— Первоначально мы отцентруем комплексную систему слежения, охватывающую ваши сознания, — сказал он как бы между прочим. — Для данной части программы необходимы стрессовые ситуации. Чтобы избежать отрицательного воздействия внешней среды, оставайтесь спокойны. В случае, если психическое давление станет все-таки чрезмерным, можете нажать кнопку аварийного возврата.
— А если я не нажму кнопку, а просто-напросто выброшу кубик, карг? Вдруг мне понравятся те места и я решу там поселиться?
Но карг не ответил. Я саркастически отсалютовал, не глядя на Меллию. Он щелкнул тумблером. И я оказался в другом месте.
Но не там, где он думал. Как только поле сомкнулось, я захватил его, переформировал и направил поток энергии сначала на то, чтобы нейтрализовать время-пронизывающий эффект, затем — чтобы затормозить момент в стазисе. Потом проверил окружение.
Я находился в фокусной точке сложной системы силовых векторов. Проследив за ведущим к источнику энергии, я получил в тот день свое первое потрясение. Карг черпал энергию из темпотяги базисного цикла сотворения и распада вселенной. Он сделал надрез на самой сердцевине времени ради мощности, необходимой для поддержания энтропического островка, оперативной базы Конечной Власти.
