Тусклый плафон над головой Богуса, запыленный и тоже в каких-то подтеках давал настолько мало света, что глаза бывшего диктатора уже откровенно болели. Но Илья упрямо не смыкал веки рассматривая и считая трещины в потолке. И думая. Думая непрерывно о том, что его ждет и как он так прокололся.
Он винил во всем только себя. Ну, а кого винить-то еще? Охрана когда спец отряд Службы ворвался к нему в дом полегла вся защищая его. Из обрывочных сведений он знал что и в силовых ведомствах мятежники арестовали практически всех его людей. И то что их ждал расстрел или тюрьма бывший диктатор не сомневался. И ему было их по-человечески жаль.
Сам себе Богуславский напоминал Берию. НЕВЕРОЯТНАЯ власть в стране и уже никто не поспешит на помощь. А даже если и поспешат, даже если узнают что с ним произошло и где он находится, наверняка у охраны четкий приказ убить его при попытке освобождения. На месте пленителей Богуславский бы поступил именно так. Он оставался честен с собой в те минуты.
Голод уже сводил желудок. Пересохшая глотка отдавала болью при каждом сглатывании слюны. Курить хотелось смертельно, но Богус упрямо лежал на полу не желая просить или умолять охрану накормить его или дать просто воды. Лучше сдохнуть, решил он про себя. Все равно наверняка не долго осталось. Кто позволит ему оставаться в живых зная какое количество людей остается преданными ему лично…
Звук открываемой двери не заставил его подняться. Он так и оставался лежать на полу когда кто-то сурового вида в армейской полевой форме замер над ним. Он даже и не рассматривал вошедшего. Зачем оно надо?
- Илья. - сказал странно знакомый голос над головой.
Пытаясь вспомнить владельца голоса Богус рывком сел и повернулся. Шрам уродующий лоб человека он узнал сразу. Как и взгляд несколько нерешительных глаз.
- Виктор? - удивился Илья искренне и поднялся навстречу… - Ты что тут делаешь… Ты вообще откуда? Ты же…
Когда Илья поднялся Виктор не сразу заговорил… Он словно изучал бывшего диктатора и только в чем-то для себя убедившись сказал:
- Меня специально к тебе отпустили… Я сейчас несколько занят в другом месте. Да и прохожу обучение к тому же. Но дело такое.
Илья видя странно страдающее лицо своего приятеля, а можно и сказать давнего друга, присел на бочку с непонятным содержимым и вопросительно поглядел на Виктора.
- В общем, ты должен знать… - со вздохом сказал Виктор: - Если ты сейчас отвергнешь мое предложение, то утром тебя расстреляют. Да, чтобы никто не попытался тебя освободить. Если ты согласишься, то расстрела все равно не избежать, но после него ты будешь жить… подожди, не спрашивай пока… У тебя появится шанс… Очень большой шанс уже в другом статусе, с другими целями, рано или поздно вернуться к власти. Ты устраиваешь тех… Тех кто вел все это время Владимира. Тех, кто, кстати, спас мне жизнь.
- Я не понимаю… - сказал Илья хотя на самом деле уже все почти понял.
- Илья, - терпеливо сказал Виктор, - Мне нужно от тебя простой ответ. Ты хочешь жить или нет?
Оторвавшись от бочки Илья прошелся по своей камере. Дойдя до дальней стены повернулся к Виктору:
- А в замен что? - спросил он рассматривая тяжелым взглядом новенькую форму Виктора и его капитанские погоны.
- Ты видно действительно не понял. - вздыхая сказал Виктор. - Тебе просто предлагают жить или умереть. Выживешь и у тебя будет шанс вернуться отомстить тем кто так с тобой поступил. А если откажешься, то мы сейчас попрощаемся… и мне будет очень больно вспоминать, что я не смог тебе помочь.
- Это Владимир? Это Владимир упросил твоих… хозяев спасти мне жизнь?
Слово "хозяев" вызвало неприкрытую мучительную гримасу на лице Виктора, но он ничего не сказал по этому поводу.
- Владимир хочет чтобы я с ним дальше делал его революцию? Что бы я тоже стал таким же безумцем как он?
Качая головой, Виктор признался:
- Времени у Владимира осталось мало. Он уже никакую революцию не сделает. Я не могу тебе пока ничего объяснить. Другие все объяснят. И надеюсь ты поймешь. Почему все так по-дурацки получилось. Поймешь и почему именно тебе предлагают со временем закончить начатое им.
Илья присвистнул и насмешливо сказал:
- Вот даже как? Ну-ну… То есть вы своего в расход пускаете. А потом и меня?
- Нет. Но ты не поймешь сейчас ничего… Даже то что тебя расстреляют это закономерность. И никуда от нее не увильнуть. Это просто законы. Но почти в каждом законе есть лазейка. И в законе Истории тоже. Ты будешь уничтожен, но ты будешь жить. Жить чтобы завершить дело Владимира и свое дело. Да какого черта… Почему я тебя уговариваю пожить еще немного?
Презрительно хмыкнув Илья отвернулся от друга и уперся взглядом в выкрашенную в зеленый цвет стену.
- А Сергей? - спросил не уточняя ничего Илья.
- Он сейчас встал у власти. Он еще полон идеалов, но, думаю, те, кто теперь его окружают быстро приведут в чувство нашего "ботаника", и как бы не получилось так, что именно он станет твоим противником. Не спеши судить его. Пока у него нет выбора. Ему все время лгут, что ты в изоляции и ничего с тобой не случится. О твоем расстреле ему скажут значительно позже. Объяснят что у них не было иного выхода. И быть может он даже за тебя отомстить попытается. Кто знает этих идеалистов.
Не оборачиваясь Илья покивал. Совсем от себя не ожидая он спросил:
- Умирать больно?
Виктор ответил со странным смешком:
- Конечно. И страшно. Но это надо… после этого уже точно ничего и никогда бояться не будешь.
Богуславский уже решился, но тянул паузу просто не зная как более достойно произнести свое согласие. В итоге он так же не поворачиваясь просто кивнул и сказал "Хорошо". Виктор ничего больше не комментируя и не прощаясь неспешно вышел за дверь.
Илья думал ему дадут какое-то время, чтобы обдумать все что произошло с ним. Обдумать то, что он да и другие просто игрушки в руках, нет, не инородцев… Они тоже солдатики в руках вселенских законов. Законов истории. Все созданное будет разрушено. Все рожденное умрет.
Отчего-то вспомнилась библия. Вся власть от бога… Ступая путем революции готовься к наказанию. Ведь ты выступаешь против бога. Бог переживший мятеж своих ангелов отчего-то особенно стал нетерпим к революционерам. Кажется органически их не переваривал.
Илья еще улыбался саркастически своим мыслям, когда почти не слышно через порог переступил совсем молодой офицер с погонами старшего лейтенанта. Даже услышав как кто-то за его спиной взводит пистолет Богуславский не повернулся. Оцепенение и холод сжали его грудь. Ноги готовы были подкосится, а руки в этот момент вдруг предательски задрожали. Но это был не страх. Это была лишь реакция организма. А может это душа вдруг осознала что все… Это последний миг жизни. И взвыла она прося спасения. Но разум по воле все того же Создателя всегда сильнее души. Разум всегда может удержать душу и не дать ей захватить своей паникой тело. И Богуславский только крепче сжал зубы, играя желваками. Только сильнее раздувал ноздри и наполнял грудь тяжелым воздухом бункера.
