Стало очевидно, что эмберитам (почти четырем сотням) потребуется несколько дней, чтобы построить туалеты. А они уже после первого так вымотались. Сколько же пройдет времени, пока они привыкнут к такой работе? Дун не хотел думать о том, что изо дня в день он будет так уставать. На ладонях мозоли, руки и плечи болели, шея горела, словно ее обожгли. А ведь он сильный и молодой! Что же чувствовали сейчас взрослые и подростки моложе его? Конечно, они все должны работать, чтобы их кормили, но…
Его мысли прервали приближающиеся шаги.
Он повернулся. Через поле к нему направлялся Тик Хэсслер. У Дуна забилось сердце. Тик шел большими шагами, а добравшись до камней, легко перескакивал с одного на другой, не поскользнувшись и не потеряв равновесия. Он приветственно поднял руку, и Дун помахал ему в ответ.
— О чем задумался? — спросил Тик и улыбнулся.
— Да так, — ответил Дун. — Любуюсь природой.
— Понятно.
Тик повернулся к другому берегу. Солнце освещало его лицо. Дуну хотелось, чтобы он сел рядом и они поговорили. Светлые глаза Тика сверкали синевой.
— Ты привел нас в прекрасное место.
— Да уж, — отозвался Дун, довольный тем, что его признали первопроходцем.
— За это ты заслуживаешь уважения. Ты, возможно, еще ребенок, но действовал решительно, когда ситуация стала критической. Показал себя храбрецом.
Обычно Дун не обращал внимания на то, что думали о нем другие люди, но похвала Тика его порадовала. Он даже не обиделся на слово «ребенок».
— Спасибо, — ответил он.
Дун подумал, что сейчас Тик наверняка сядет и они поговорят, но тот ступил на другой камень, ближе к воде, так что оказался спиной к Дуну.
Они смотрели на окрасившееся багрянцем небо. Потом Тик сказал:
— Действительно прекрасное место. Ты только взгляни на все это! — Он обвел рукой деревья, поля, реку, красный диск солнца.
— Да, — согласился Дун. — Прекрасное.
— Что нам нужно, так это добавить уюта в нашу жизнь. У меня есть кое–какие идеи. Прежде всего мы должны отремонтировать это старое здание. Организоваться, работать вместе. Может, вставить стекла в окна? Может, обеспечить подачу воды из реки? Как ты думаешь?
— Это правильно.
— Чет Ноум хочет работать со мной. Лиззи Биско, Элли Брайт. А ты?
— Почему нет? — В голосе Дуна звучало легкое разочарование, оттого что Тик успел до него поговорить с другими людьми.
— В проекте с подачей воды твое участие будет очень важно. У тебя есть необходимый опыт.
Дун кивнул. Конечно, он предпочел бы заняться чем–то другим, а не подачей воды. Ему надоела работа на Трубопроводе Эмбера. Но, с другой стороны, теперь он работал бы бок о бок с Тиком — чувствовалось, что энергия в нем бьет ключом.
— Мы так много сможем сделать… — сказал Тик, и Дун с нетерпением ждал продолжения, ему хотелось побольше узнать о планах Тика, но тот больше ничего не сказал, наклонился, нашел маленький камешек и с силой бросил его. Камень полетел вверх — черная точка на алом фоне — и плюхнулся на мелководье у противоположного берега. Потом Тик вновь повернулся к Дуну и улыбнулся. — Еще увидимся, — сказал он и, перескакивая с камня на камень, направился к гостинице.
Когда он ушел, Дун тоже поднял камешек и с силой зашвырнул его. Камень упал на середине реки: неплохой бросок, но хуже, чем у Тика.
ГЛАВА 8
Сталкерша и велосипед
Прошло несколько дней. Поппи становилось то лучше, то хуже. Лина и миссис Мердо все время проводили с ней, прикладывая к ее лбу холодные влажные тряпки, уговаривая выпить прописанное доктором лекарство. Если миссис Мердо не занималась Поппи, то уходила в медицинскую комнату и там знакомилась с травами, отварами и порошками, которые использовала доктор, делала пометки в маленькой записной книжке, переставляла склянки, пытаясь навести порядок.
Доктор Эстер часто уходила, навещая пациентов, а дома сразу занималась десятью делами или пыталась заниматься, потому что ее постоянно отвлекали другие пациенты, которые стучались в дверь в любое время дня и ночи. У Лины создалось ощущение, что жители Искры постоянно что–то себе режут, растягивают мышцы и сухожилия, покрываются сыпью, заболевают. Доктор давала им лекарство или перевязывала рану. А через несколько дней пациенты что–то приносили ей: яйца, банку соленых огурцов, мешочек с чистыми тряпками.
Лина не встречала более неорганизованного человека, чем доктор Эстер. Однажды в ее отсутствие девушка заглянула в медицинскую комнату, и ее поразил царящий там хаос: полки, комоды, столы занимали заполненные чем–то бутылки, коробки, банки. Удивительно, как доктору удавалось найти нужное лекарство!
Ей понадобилась пара дней только для того, чтобы сообразить, какую помощь может оказать Лина. Но, когда сообразила, принялась давать одно задание за другим, иногда — несколько сразу, часто забывая, что Лина понятия не имеет, как их выполнить.
— Ты можешь полить спаржу? — спрашивала доктор. Но, прежде чем Лина успевала узнать, что такое спаржа, где ее найти и куда наливать воду, доктор говорила: — А потом ты можешь взять тряпки в корзине на кухне и порвать их на бинты. Когда с этим закончишь, вымой пол в медицинской комнате. Я что–то там на днях просыпала, вроде бы у окна. И куры, куры… Их нужно покормить.
Потом доктор выбегала за дверь, а Лина перебирала в памяти задания и думала, как с ними управиться.
Лина находила здешнюю жизнь крайне неудобной. Чтобы набрать воды, приходилось выходить за калитку к колонке, поднимать и опускать длинную ручку, которая двигалась очень туго. Чтобы справить естественную нужду, нужно было идти через двор в маленькую вонючую будку. По вечерам дом освещался только свечами, и поначалу она думала, что нет плиты для приготовления пищи. «Ах да, — ответила на ее вопрос доктор. — Плита есть. — Она указала на черную железную бочку в углу кухни. — Но летом я ею практически не пользуюсь. Слишком много времени и сил уходит на то, чтобы поддерживать огонь, и на кухне становится очень жарко. Так что летом мы едим все холодное».
Когда же доктор хотела что–то приготовить, например, вскипятить воду для яйца или чая, она садилась на корточки, засовывала сухую траву и веточки в чрево плиты и поджигала их. Иногда она пользовалась спичками, но чаще ударяла друг о друга два каких–то камня, пока они не высекали искру, от которой загоралась трава. Когда огонь набирал силу, доктор подкладывала в топку веточки, плита разогревалась, и со временем вода закипала. Этого огня Лина не боялась, хотя и старалась не подходить близко. По крайней мере, он находился внутри железной бочки и не мог прыгнуть на нее, как огонь из камина. К счастью, после того первого вечера доктор больше не разжигала камин. Дни становились все теплее, и холодные ночи остались в прошлом. Так что теперь они могли обойтись без обогрева.
