- Нам бы лучше укрыться где-нибудь, а не думать о прическе, - сказала леди Барбара. Она засмеялась.
- Ах, но они такие красивые, - вздохнула Иезабель. Леди Барбара вынула маленький нож из кармана и открыла лезвие.
- Мне не нравятся красивые мужчины - сказала она.
Приближающийся человек шел все медленнее.
Сидевшие у входа женщины не могли видеть тропу, по которой шел ночной визитер. Наконец, на пороге пещеры появилась тень, и мгновением позже перед ними предстал высокий старик. Это был Абрахам, сын Абрахама.
Леди Барбара встала и посмотрела на пророка.
- Что привело вас в мою пещеру в такое время? - потребовала она. Неужели это такое важное дело, которое нельзя отложить до утра? Почему вы не оставляете меня в покое даже сейчас?
Долгое время старик стоял, пристально глядя на нее.
- Я только что беседовал с Йеговой, - сказал он.
- И вы пришли для перемирия по указанию Йеговы?
- Йегова сказал мне совсем другое, - ответил старик. - Он гневается на тебя, на ту, которая ищет всякие способы, чтобы обмануть пророка, его сына!
- Вы, должно быть, разговаривали с кем-то другим, - резко ответила леди Барбара.
- Нет, я разговаривал с Йеговой, - настаивал на своем Абрахам, сын Абрахама. - Ты провела меня. С помощью обмана, возможно, даже колдовства, ты вернула к жизни ту, которая должна была умереть по воле Йеговы. Поэтому он разгневан.
- Вы слышали мои молитвы и сами были свидетелями чуда воскрешения, напомнила ему леди Барбара. - Не думаете ли вы, что я могущественнее Йеговы? Именно он спас девушку!
- Ты говоришь так, как будто знаешь, что предсказал Йегова, проговорил пророк. - Он приказал мне лично, чтобы я доказал твой обман, и все люди смогли бы увидеть твою порочность.
- Если это правда, то это даже забавно, - прокомментировала его слова леди Барбара. - Но это ложь!
- Ты осмеливаешься сомневаться в словах пророка? - вскричал человек. Но завтра у тебя будет возможность доказать все, что ты хочешь. Завтра Йегова будет судить тебя. Завтра ты будешь погружена в воды озера в сети с грузом. К ней прикрепят веревки, так что ее можно будет вытащить на поверхность.
ГЛАВА 7. РАБОТОРГОВЕЦ
Леон Стабух, сидя за спиной одного из своих захватчиков, находился в смятении: он ехал навстречу неизвестности. Только что он был на волосок от смерти, и, судя по внешности бандитов и по их отношению, ему не трудно было представить себе, что при малейшем поводе с ним расправятся.
Хотя он понял, что есть одна возможность, которая, может быть, сохранит ему жизнь. Но если выкуп был их единственной целью, то каким образом эти полудикари смогут войти в контакт с его друзьями или правительством? Он понял, насколько плачевно его состояние.
Бандиты были вынуждены двигаться медленно, так как лошади тащили тяжелые тюки награбленной в русском лагере добычи.
Кроме того, по тропе, на которую они вышли, нельзя было двигаться быстрее.
Войдя в узкий скалистый каньон, тропа круто поворачивала из ущелья к небольшой долине, на возвышенной части которой Стабух увидел то, что на расстоянии было похоже на обнесенную частоколом деревню, примостившуюся на скалистом плато, опоясывавшем долину.
Это, очевидно, и был конечный пункт путешествия бандитов, которые, без сомнения, являлись членами той самой шайки, ужасные слухи о которой наполняли сердца людей страхом. Стабух был огорчен тем, что факт о белом главаре банды оказался, вероятно, ложным, а ведь ему было бы гораздо проще договориться об условиях и сумме выкупа с европейцем, чем с этими невежественными дикарями.
Когда они достигли деревни, Стабух обнаружил, что за их прибытием внимательно наблюдали дозорные, стоявшие за частоколом, чьи головы и плечи были сейчас уже хорошо видны над грубым, но прочным крепостным валом.
Вскоре часовые уже выкрикивали приветствия и вопросы членам возвращавшейся банды, в то время как ворота медленно отворялись. Свирепые всадники въехали в ограду с пленником, который вскоре стал центром внимания толпы мужчин, женщин и детей, любопытных, задававших вопросы - дикой толпы чернокожих.
Хотя ничего угрожающего для жизни не было в отношении дикарей к нему, он чувствовал определенное недружелюбие в их поведении, которое давало повод для мрачных предчувствий, а когда кавалькада вошла в центральную часть деревни, где находились хижины, у него снова блеснул луч надежды.
Она появилась в тот момент, когда он увидел невысокого бородатого белого человека, появившегося из одного убогого жилища. В тот же момент угнетенное состояние, в котором он находился, частично, по крайней мере, прошло.
Бандиты спешились, а его грубо стащили с лошади и толкнули в сторону белого человека, который стоял в дверном проеме, угрюмо изучая пленника и одновременно слушая доклад главаря возвратившейся банды.
На лице бородача не появилось и тени улыбки, когда он после доклада черного бандита обратился к Стабуху.
Русский понял, что язык, на котором говорил незнакомец, был итальянский, но он его не понимал и не мог говорить.
Он заговорил по-русски, но бородач пожал плечами и помотал головой. Тогда Стабух перешел на английский.
- Вот так-то лучше, - сказал бородач резко. - Я немного понимаю по-английски. Кто вы? На каком языке вы сначала говорили со мной? Из какой вы страны?
- Я ученый, - ответил Стабух, - и говорил с сами по-русски.
- Вы из России?
- Да.
Человек некоторое время пристально смотрел на него, как бы пытаясь прочесть его сокровенные мысли, потом заговорил снова.
Стабух отметил приземистое, мощное телосложение незнакомца, жестокие губы, только частью закрытые большой черной бородой, холодные и хитрые глаза и понял, что ему не будет лучше, чем в руках у чернокожих.
- Вы говорите, что вы русский, - сказал человек. - Вы красный или белый?
Стабух не знал, что ответить. Ему было известно, что красных русских любят не все, и что большую часть итальянцев учат ненавидеть их, но в личности незнакомца было что-то такое, что давало возможность предположить, что он относиться с большей благосклонностью к "красным", чем к "белым". К тому же, если допустить, что он более расположен к "красным", его можно быстрее убедить. По этим причинам Стабух решил сказать правду.
- Я - красный, - произнес он.
Бородач снова пристально посмотрел на него. Затем сделал жест, который мог бы сойти незамеченным любым, но не красным. Леон Стабух вздохнул с облегчением, но не подал виду, что понял этот знак, и не ответил на него в соответствии с ритуалом его организации, в то время как другой внимательно наблюдал за ним.
- Как тебя зовут? - спросил бородач изменившимся тоном.
- Леон Стабух, - ответил русский. - А как твое имя, товарищ?
