Ознакомительная версия.
– Первичная оценка была завышена, – заметил Таф. – Очевидно, эта огромная цифра имела единственной целью заставить меня продать корабль. Предлагаю остановиться на двадцати миллионах стандартов.
– Это смешно, – отрезала она. – Да за эти деньги мои «паучки» ваш корабль даже покрасить не смогут. Но я согласна на сорок пять.
– Двадцать пять миллионов, – предложил Таф. – Поскольку на Ковчеге я один, мне не нужно, чтобы вы полностью восстанавливали все палубы и системы. Некоторыми отдаленными палубами я не пользуюсь. Я сокращу свой заказ и включу в него только то, что нужно сделать для моей безопасности и комфорта.
– Хорошо, – сказала она. – Согласна на сорок миллионов.
– Тридцать, – настаивал Таф. – И этого более чем достаточно.
– Не будем торговаться из-за нескольких миллионов стандартов, – сказала Толли Мьюн. – Вы все равно проиграете, так что это невозможно.
– У меня несколько другая точка зрения. Тридцать миллионов.
– Тридцать семь.
– Тридцать два.
– Ну ладно, сойдемся на тридцати пяти, идет? – она протянула ему руку.
Таф посмотрел на нее.
– Тридцать четыре, – спокойно сказал он.
Толли Мьюн рассмеялась и убрала руку:
– Да какая разница? Тридцать четыре.
Хэвиланд Таф встал.
– Давайте еще по бокалу, – предложила она, – за наше маленькое пари.
– Прошу прощения, – ответил Таф. – Я буду праздновать, когда выиграю. А пока что надо работать.
– Я просто поверить не могу, что ты такое сделала, – очень громко сказал Джозен Раэл. Толли Мьюн до отказа отвернула ручку громкости, чтобы заглушить раздражающее унылое мяуканье своей кошки.
– Ты не можешь отказать мне в благоразумии, – проворчала она. – Это была такая блестящая идея, черт возьми!
– Ты поставила на карту будущее нашего мира! Миллиарды и миллиарды жизней! Ты серьезно думаешь, что я одобряю эту твою сделку?
Толли Мьюн отпила глоток пива из бутылочки и вздохнула. Потом медленно, таким голосом, как будто что-то объясняла очень непонятливому ребенку, сказала:
– Джозен, мы не можем проиграть. Подумай об этом, если мозги в твоей башке еще не совсем атрофировались от гравитации. Для какого черта нам нужен Ковчег? Чтобы накормить себя, конечно. Чтобы избежать голода, решить нашу проблему, сотворить биологическое чудо. Накормить всех хлебами и рыбами.
– Хлебами и рыбами? – переспросил озадаченный Первый Советник.
– Это из классики, Джозен. Кажется, относится к христианству. Таф попытается приготовить сандвичи с рыбой для тридцати миллиардов человек. Я думаю, что он только измажется в муке и подавится рыбной костью и ничего больше, но это неважно. Если он проиграет, мы получим этот чертов биозвездолет – все по закону. Если он победит, Ковчег нам будет не нужен. Мы выиграем в любом случае. И при этом я так все устроила, что даже если победа будет за Тафом, он все-таки останется нам должен тридцать четыре миллиона стандартов. Если каким-то чудом он выиграет, мы все равно можем получить корабль, когда он приедет расплачиваться с долгами, – она отпила еще пива и криво улыбнулась. – Джозен, тебе чертовски повезло, что я не хочу занять твое место. Тебе никогда не приходило в голову, что я гораздо умнее тебя?
– Но ты никудышный политик, Ма, – ответил он. – И я сомневаюсь, что ты хотя бы день продержалась на моем месте. Я, однако, не могу отрицать, что свою работу ты делаешь хорошо. Надеюсь, твой план сработает.
– Надеешься? – удивилась она.
– Надо учитывать политические реальности. Да пойми же, что экспансионисты хотят иметь этот корабль к тому дню, когда они придут к власти. К счастью, их меньшинство. На голосовании в Совете мы снова их победим.
– Да уж постарайтесь, пожалуйста, – сказала Толли Мьюн, паря в полумраке своей квартиры. Связь прекратилась, и на экране опять появился Ковчег. Сейчас на нем работали ее бригады, возводившие временный док. Постоянный построят потом. Она рассчитывала, что Ковчег пробудет здесь не одно столетие, а эту чертову штуковину надо где-то держать. И даже если по какой-то невероятной случайности Таф на нем улетит, все равно давно уже пора было расширять «паутину», а тут получатся новые причалы для сотен звездолетов. Таф готов заплатить по счету, и она не видела смысла вновь откладывать это строительство. Рабочие собирали секции огромной полупрозрачной трубы, которая свяжет гигантский биозвездолет с концом ближайшей радиальной спицы, облегчая доставку материалов и «паучков». Внутри корабля уже работали киберы. Они подсоединялись к компьютерной системе и теперь перепрограммировали ее в соответствии с требованиями Тафа, заодно выискивая команды внутренней обороны, которые он мог закодировать. Это было секретное распоряжение Стальной Вдовы; Таф о нем не знал. Дополнительная предосторожность на тот случай, если Таф не умеет проигрывать достойно. Она не хотела, чтобы из коробочки с призом, который ей достанется, посыпались чудовища и заразные болезни.
Что касается самого Тафа, агенты Толли Мьюн сообщали ей, что, покинув игровой салон отеля «Вид мира», он практически не выходит из своего компьютерного зала. С санкции Начальника порта банки данных Совета давали ему любую информацию, какую бы он ни попросил, а он, как ей передавали, просил много. Бортовые компьютеры Ковчега обрабатывали целый ряд прогнозов и моделей. Толли Мьюн могла отдать ему должное: он старался.
В углу комнаты Паника ударилась о стенку своей клетки и обиженно мяукнула. Толли Мьюн было жаль кошку. Тафа ей тоже было жаль. Может быть, когда он проиграет, она постарается все-таки добиться для него «Дальнего Рейса Девять».
Прошло сорок семь дней.
Все сорок семь дней бригады техников трудились в три смены; вокруг Ковчега день и ночь кипела работа. «Паутина» дотянулась до звездолета и закрыла его; со всех сторон, словно виноградные лозы, его обвивали кабели; из люков торчало множество трубок пневмодоставки, как будто это был не корабль, а умирающий человек в палате реанимации; на корпусе вздувались серебристо-стальные пузыри; словно вены, переплетались струны из стали и дюросплава; с легким жужжанием туда-сюда сновали вакуумные сани, и везде, внутри и снаружи, расхаживали целые отряды «паучков».
Прошло сорок семь дней, и Ковчег был отремонтирован, модернизирован, отделан и снабжен запасами.
Все сорок семь дней Хэвиланд Таф ни на минуту не покидал свой корабль. Сначала, сообщали «паучки», он сидел в своем компьютерном зале; день и ночь он работал с моделями, и на него обрушивались потоки информации. Последние несколько недель его чаще всего видели в тридцатикилометровом центральном тоннеле звездолета, где он разъезжал на маленькой трехколесной тележке. На голове у него была зеленая кепка с большим козырьком, а на коленях – пушистая серая кошка. Он почти не обращал внимания на с'атлэмских техников, а время от времени подъезжал к разбросанным по тоннелю рабочим станциям и сверялся с приборами или же осматривал бесконечные ряды чанов, больших и маленьких, которые тянулись вдоль высоких стен. Киберы отметили, что началось выполнение отдельных программ по клонированию и заработал деформатор времени, забирая колоссальные объемы энергии. Все сорок семь дней Таф провел почти в полном одиночестве, в компании одного лишь Хаоса. Он работал.
Ознакомительная версия.
