Идея — незапятнанной.
Некоторые разговоры никогда не появятся на экранах, не будут выложены в сеть, не станут основой для talk-шоу. Некоторые споры ведутся тихо и размеренно, лишь в кругу давних друзей. Без публики, без шума, без суеты. Самые важные беседы не терпят зрителей и галдежа.
Деньги — любят тишину.
Но когда ты готов, действительно готов к беседе, когда все числа лежат в нужных местах, все аргументы продуманы, все вопросы собеседников предугаданы, возникает редкое, редкое даже для профессионала чувство — предсказуемости событий.
И беседа идет, как должно. И реплики твоих собеседников возникают вовремя, именно тогда, когда ты их и ожидаешь. И ты знаешь, что ответить на каждый вопрос, даже на все те из них, которым еще предстоит быть заданным.
Главный Администратор прикрыл глаза, дожидаясь, когда девушка, расставляющая на столе воду и кофе, наконец, покинет террасу и закроет дверь. С другой стороны. Веранда на крыше небоскреба позволяла вдосталь насладиться видом города. Чистенького, умытого, одного из красивейших мегаполисов мира. Большого, с продуманной инфраструктурой…, перенаселенного, перегруженного людьми до безобразия.
Вертикальные стеклянные перегородки задерживали жесткий ветер, всегда царивший на этой высоте, и, если бы погода не удалась, то над столиками развернулась бы полотняная крыша, защищающая дорогих гостей и от дождя.
Но погода удалась.
Как только за девушкой закрылась дверь, Главный Администратор открыл глаза и молча кивнул сидящему с ним рядом мужчине. Который был ненамного младше его, но все же помоложе.
Всем им было сейчас под пятьдесят. Все они вышли из возраста, когда им кому-нибудь что-нибудь нужно было доказывать. Всем четверым, включая Главного Администратора.
Пока сосед раскрывал рядом со столом оборудование, Администратор еще раз оглядел каждого из своих подчиненных. Своих соратников. Своих друзей.
Только трое, но эти трое были преданы ему, и преданы делу. И этих троих никак, ну никак нельзя было потерять. Слишком многое пройдено вместе, слишком многое пережито. Слишком много совместных счетов и компаний, слишком много знаний друг о друге.
Отвечающий сегодня за безопасность закончил настройку, по очереди посмотрел на каждого, дождался кивка готовности, и лишь после этого включил зонтик.
В их возрасте импланты уже можно было приравнять к норме, но им все еще приходилось обходиться без подобных помощников. Только временные, которые в любой момент можно вывести. Ничего постоянного, что может сгореть в поле тишины.
Администратор улыбнулся.
— Подозреваю, что все вы знаете, почему нам пришлось собраться в этом месте, в это время, да еще и внепланово.
— Я попросил об этой встрече, — кивнул мужчина, только что включивший зонтик. Самый молодой из них. Возможно, самый нетерпеливый. Но успевший за время их совместной работы свергнуть пару мелких правительств. И именно тот, кто дал добро на лотерею шахтеров у Марса, что семь лет назад привела к решительному прорыву вперед — появлению магнитного поля.
Когда эта затея начиналась, никто не был против. Хорошее развлечение, возможность подзаработать на нескольких невинных махинациях (кто их считает, эти сгоревшие на подлете астероиды, сотней больше, сотней меньше…). Хоть какой-то шанс на прорыв.
Кто мог знать, что этот шанс сработает.
Даже тогда все были рады, даже он, Главный Администратор, был рад. Хотя он единственный, кто уже тогда понимал, какие проблемы это может вызвать. Но все же — это был прорыв, и прорыв в нужную сторону.
Трудность во всем этом была лишь одна — прорыв оказался слегка преждевременным.
Это никак нельзя было поставить никому в вину. Просто непредвиденная случайность. Удачная случайность, кстати.
Главный Администратор кивнул в ответ, и слегка улыбнулся.
— Думаю, все мы знаем, что ты хочешь обсудить. Старт наземной фазы?
— Да, — кивнул “юноша”. — Совокупные показатели все больше в нашу пользу. Магнитно поле резко улучшило ситуацию по радиации. Давление на поверхности уже в ноль-шесть от земного и еще немного поднимется. Температура растет. Планете надо лишь подуспокоиться, пока еще слишком ветрено. Но это мелочь, если мы прекратим таскать астероиды из пояса и закончим бомбардировку, по крайней мере, тяжелыми метеоритами, которые иногда долетают до поверхности, то это произойдет быстро. Очень быстро.
— Как быстро? — неторопливо уточнил Администратор, отхлебывая воду из стакана, а потом, сразу за ней — делая маленький глоток кофе. В его возрасте от кофе требовался лишь вкус, но никак не прочие свойства. Поэтому даже маленькая чашечка эспрессо должна была получить все почести, какие только могла. Вкус кофе, попавший на слегка охлажденный и промытый язык, казался сильнее, острее, многообразней. Возвращал веру в то, что на этой планете осталось хоть что-то стоящее. Крепкий кофе. Холодная чистая вода.
И на них не нужны миллиарды евро.
Деньги — нужны совсем для другого.
Он знал ответ на свой вопрос. Но этот вопрос должен был быть задан, и ответ на него должен был быть получен. Он это знал, потому что к нему уже пришло именно то чувство, которого он так ждал — чувство предсказуемости беседы.
А значит — он был к ней хорошо готов.
— Два года, может быть три, если мы остановим метание камней прямо сегодня.
Главный Администратор покачал головой, но промолчал. Он знал, что время говорить еще не настало. Потому что это было не все. Не все аргументы были высказаны, не все карты выложены. “Бунтарь” высказался, но он был не единственным. Все-таки, Администратор оставался самым терпеливым из всех четверых. Возможно, меньше всего опасающимся преждевременной смерти, что может не позволить довести все дела до конца. Возможно, не таким, чуть-чуть менее жадным, чем остальные. Или умеющим складывать больше составляющих в единое целое.
Самым прозорливым?
Его время говорить еще не пришло, поэтому он сделал еще глоток воды, смывая, убирая изо рта вкус первой трети своей крохотной чашки кофе, и потом отпил вторую треть.
Чуть-чуть придержал ароматный напиток во рту, чувствуя, как сердце начинает чуть-чуть частить — много ли надо сердцу старика — и проглотил, когда вкус кофе почти исчез, растворился в слюне, оставляя во рту лишь воспоминание. Очень приятное воспоминание. Которое могло быть и напоминанием о том, что есть вещи, которые прекрасны, но доступны лишь в очень, очень маленьких количествах.
Или смертельны в больших.
В разговор вступил третий собеседник. Тот, что отвечал за общение с правительствами. За государственные деньги, что приходили в проект. За общественное мнение. Именно тот, кто в свое время сумел повернуть всю ситуацию в нужную сторону, доказав очень влиятельным людям, что не так-то и много у них вариантов.
