– Думаете, нам мало грохота от входа космических кораблей в атмосферу?
Теперь вы собираетесь генерировать ударные волны прямо у наших стен!
– Основную энергию звуковых волн поглотит сама башня, – веско заявил Морган. – А когда космические корабли перестанут летать, на горе станет даже спокойнее.
– Ясно. Вместо редких сотрясений наш слух будет услаждаться непрерывным ревом.
Оставалось переменить тему. Морган попытался осторожно ступить на зыбкую религиозную почву.
– Не находите ли вы, что у нас похожие цели? – спросил он. – Моя башня – это продолжение вашей лестницы. Просто я хочу дотянуть ее до самого неба.
Преподобный Паракарма даже онемел от такого кощунства. Его выручил Маханаяке Тхеро.
– Любопытная концепция, – сказал он бесстрастно. – Но наша философия отрицает загробную жизнь. Спасение надо искать в этом мире. Вы знаете историю Вавилонской башни?
– Смутно.
– Советую перечитать Ветхий завет. Там речь тоже идет о попытке построить сооружение, позволяющее взобраться на небо. Но ничего не получилось – люди не понимали друг друга, так как говорили на разных языках.
– Эта трудность, пожалуй, нам не грозит, – сказал Морган.
Но они действительно говорили на разных языках. Как и при переговорах человечества со Звездолетом, между собеседниками лежало сейчас море непонимания, которое, возможно, никогда не удастся преодолеть.
– А вдруг башня рухнет?…
Морган пристально посмотрел в глаза преподобному Паракарме.
– Не рухнет, – сказал он с убежденностью человека, чье творение соединило два континента.
Но Морган отлично знал, что в таких вопросах нельзя быть абсолютно уверенным. Знал это и неумолимый Паракарма.
Солнце ярко светило, дорога петляла среди сказочно красивых ландшафтов. Несмотря на это, Морган крепко уснул вскоре после того, как автомобиль тронулся. Из забытья его вывел внезапный толчок – машина со скрежетом затормозила, и в грудь Моргана врезался ремень безопасности. Он не сразу сообразил, где находится. Неужели это продолжение сна? Ветерок, врывавшийся в полуоткрытое окно, был влажным и теплым, как из турецкой бани, а вокруг машины бушевала метель. Морган протер глаза – и открыл их навстречу чуду. Никогда прежде он не видел золотого снега.
Ехать дальше было нельзя. Гигантская стая бабочек плотной тучей летела к востоку. Некоторые проникли в салон, другие облепили ветровое стекло. Шофер, разразившись изысканным тапробанским ругательством, полез из машины. Когда он очистил стекло, стая заметно поредела, и лишь одинокие отставшие насекомые порхали в воздухе над дорогой.
– Вы слышали легенду? – спросил шофер, когда автомобиль тронулся.
– Нет, – буркнул Морган. Легенда его не интересовала. Он мечтал об одном – поскорее снова уснуть.
– Легенду о золотых бабочках. Это души воинов Калидасы, погибших в битве за Яккагалу.
Морган хмыкнул, надеясь, что шофер поймет намек. Но тот безжалостно продолжал:
– Каждый год они устремляются к Шри Канде, погибая на нижних склонах.
Иногда они достигают середины канатной дороги, но дальше не залетают, к счастью, для храма. Ведь если они доберутся до вершины, значит, победил Калидаса, и тогда монахам придется уйти. Так гласит пророчество, высеченное на каменной плите, хранящейся в Ранапурском музее. Хотите посмотреть?
– Как-нибудь в другой раз, – поспешно ответил Морган, откидываясь в мягком сиденье. Но заснуть удалось не скоро – перед глазами еще долго маячила картина, нарисованная шофером.
Кабинет Моргана, где он проводил в среднем десять дней в месяц, находился в отделе «Суша» на шестом этаже огромного здания ВСК в Найроби. Этажом ниже располагался отдел «Море», а выше – администрация, то есть президент Коллинз со своей свитой. Верхний этаж архитектор, отдавая дань наивной символике, отвел под отдел «Космос». На крыше размещалась обсерватория с небольшим телескопом, который, впрочем, никогда не использовался по прямому назначению. Излюбленной мишенью сотрудников были окна отеля «Три планеты», находящегося всего в километре от здания корпорации. Телескоп позволял наблюдать весьма своеобразные формы жизни, причем самой интимной.
Поскольку Морган, будучи в отъезде, поддерживал постоянную связь с обоими секретарями (один из которых был роботом), он не ждал никаких сюрпризов по возвращении. Даже по нормам минувших веков отдел был сравнительно небольшим учреждением. Под руководством Моргана работало меньше трехсот человек, но компьютеры позволяли им производить такой объем вычислений, с которым без помощи ЭВМ не справилось бы все население земного шара.
– Как дела? – спросил Уоррен Кингсли, заместитель и давний друг Моргана, когда они остались вдвоем.
– Неважно. До сих пор не могу поверить, что нам мешает эта нелепость.
Что говорят юристы?
– Все зависит от решения Международного суда. Если суд признает, что проект необходим обществу, монахам придется потесниться… В противном случае ситуация осложняется. Может, устроить им небольшое землетрясение? Членство Моргана в Совете Тектоники служило предметом вечных шуток. Тектоники так и не нашли (к счастью для человечества) способа управлять землетрясениями. Впрочем, они никогда и не ставили такую задачу. Люди научились лишь надежно предсказывать землетрясений и слегка снижать их разрушительную силу.
– Я обдумаю ваше предложение, – сказал Морган. – А как насчет главного?
– Смотрите сами.
В комнате погас свет. Над ковром повис земной шар, покрытый сеткой координат. От него примерно на высоту человеческого роста вверх шла светящаяся нить орбитальной башни. Ряды букв и цифр возникали прямо в воздухе – скорости, ускорения, массы…
– Скорость воспроизведения в пятьсот раз больше нормальной. Начали.
Невидимая сила отклоняла светящуюся нить от вертикали. Возмущение распространялось вверх, моделируя с помощью компьютера продвижение груза в гравитационном поле Земли.
– Величина смещения? – спросил Морган.
– Около двухсот метров. Дойдет до трехсот, прежде чем…
Нить оборвалась. Ленивым замедленным движением, имитировавшим скорости в тысячи километров в час, обе части перерезанной надвое башни отдалялись друг от друга – одна склонялась к Земле, вторая, вращаясь, устремилась в космос… Но воображаемую катастрофу, порожденную мозгом компьютера, уже заслонила реальная картина, преследовавшая Моргана многие годы. Эту документальную ленту двухвековой давности он смотрел минимум 50 раз, а некоторые фрагменты изучал кадр за кадром, пока не запомнил мельчайших подробностей. Сюжет фильма обошелся штату Вашингтон в рекордную для мирного времени сумму – за каждой минутой съемок скрывались миллионы долларов, Бесстрастный объектив запечатлел изящный (чересчур изящный!) мост, переброшенный через каньон, и одинокий автомобиль, остановленный на полпути испуганным водителем. Неудивительно – с мостом происходило нечто неслыханное во всей истории техники..
