Вслед за экономистами и социалистами шел физик Энштейн, на его яйце было написано: "Всеобщая теория относительности". Правда, внизу яйца была видна четкая надпись, сделанная в 1919 году великим аэродинамиком и математиком Жуковским: "Ерунда все это."
Вслед за Энштейном, в отдалении от него, шла группа кретинов, которые несли 2 плаката: "Вселенная расширяется во все стороны и именно от того места, где мы находимся." На втором плакате было написано: "Сначала был нуль, а потом Большой Взрыв." В обоснование своей гипотезы они могли привести тысячу других гипотез. Сверху на них глядела бессмертная бесконечная Вселенная, покачивая своими боками.
За ними шли чекисты, каждый из которых кричал:
- Ненавижу собственную страну Россию! Буду убивать ее лучших людей! Хочу лизать задницу ЦРУ! Хочу лизать задницу кровавому диктатору Сталину!
Каждый из чекистов получил хорошую квартиру и заработок 200 % от обычной ставки офицера Армии или Флота. При этом каждый из них мог настучать на любого офицера, и такого офицера уволили бы из Армии или Флота, или замариновали бы на мелких должностях.
Каждый из чекистских генералов совершил какое-нибудь уголовное преступление, или участвовал в взрыве домов в Москве или Волгодонске, иначе он не получил бы генеральской должности, иначе им не было доверия от марионеточного режима. С каждого доллара, полученного от продажи российско нефти, большая часть денег отправлялась в США. Рядом с чекистами шли их стукачи и агентура, в ошейниках, у каждого из рта торчал кусок пирога с черничным вареньем. Большинство хрюкали, как свиньи. Вприпрыжку за стукачами бежал начинающий стукач заместитель председателя правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин.
Рядом с ними помахивая черным лакированным портфелем шел Сальвадор Дали, недоделанный гений, - с хохолком, с фашистским значком в петлице. На голове на ногах, на лице, на руках, на черном блестящем портфеле у Сальвадора Дали было написано: "Гений!" Это он сам написал на себе все эти надписи.
- А это кто такой? - спросил с улыбкой Лев Толстой у Рафаэля.
- Это художник Сальвадор Дали. У него хорошее пространственное видение и много мелких точных наблюдений.
- Что, он такой хороший художник?
- Его мозг имеет объем примерно 10 % от мозга нормального человека, от нас с Вами.
- А как вы тогда оцениваете Шекспира? - спросил Рафаэль у Льва Толстого.
- Невысоко. Конечно, это был сильный драматург. Но наряду с этим в нем много примитивного, недостойного гения. Автор "Слова о Полку Игореве" все же превзошел Шекспира с одного слова. Он сказал : " Что мне шумит, что мне звенит рано утром и перед зорями?.." Все же такое мышление, гениальность, было для Шекспира недоступно. Я считаю, что никакие школы и никакие произведения искусства вообще не нужны. Все это лишнее, пустое. И я жалею теперь, что в молодости написал столько книг и истратил на это занятие так бессмысленно свое время. Нужно просто родиться здоровым мальчиком и увидеть бездну неба и звезды над головой. Красоту мира не выразишь никакими словами. И если бы, скажем, так случилось бы однажды, что от Лермонтова осталось бы только одно его стихотворение "Звезда", или "Встречу ль глаза твои...", или от Джека Лондона только один "Мексиканец", этого было бы вполне достаточно, и это равно всему их творчеству. И любой такой мальчик, сидя вечером на окне под звездами мгновенно поймет их с одного слова, вот как мы с вами понимаем Шопена или "Лунную" Бетховена. А Шекспир этого не понимал, или не сумел это выразить.
- Понятно, - сказал Рафаэль, - А то некоторые считают, что вы не понимаете Шекспира.
- Между нами говоря, это они меня не понимают, - с улыбкой сказал Лев Толстой.
Вслед за Сальвадором Дали шел поэт Владимир Маяковский, громко выкрикивающий свои стихи: " Я люблю смотреть, как умирают дети!" Эти стихи Владимир Маяковский написал в молодости, в 22 года, "чтобы эпатировать буржуа". Недалеко от него, в толпе проституток и девок, шла любовь его жизни и звезда его поэзии Лиля Брик с тремя или четырьмя любовниками и мужьями. Со всеми ними она жила одновременно. Карманы Лили Брик были набиты советскими червонцами, долларами, фунтами, польскими злотыми и другой валютой. На ее ногах были дорогостоящие шелковые чулки и ботинки из кожи кенгуру. Она была одета по последней парижской моде. За нею тащился ее любовник высокопоставленный чекистский начальник Агранов, завербовавший ее в НКВД. Он ныл и причитал:
- Юлия Юрьевна, ну подождите меня!.. Ну подождите!..
Следом шел поэт Вознесенский, утверждавший, что стриптиз есть развитие независимости, свободомыслия, и что это прогресс. Правда, поэту Вознесенскому удалось однажды написать стихи "Пожар в Архитектурном институте." Это была почти классика, это был выстрел в вечность, выстрел в небо.
При этом Вознесенский всегда утверждал, что поэт Пастернак выше поэта Есенина. Мозг Вознесенского по объему составлял примерно 10 % от размера мозга Есенина, примерно размером с мозг Маяковского или Сальвадора Дали. Поэтому Вознесенскому было непонятно, что написано у Есенина. Поэтому Вознесенский постоянно пытался Есенина спихнуть, и поставить на его место примитивного Пастернака, - точно так же как Маяковский постоянно пытался спихнуть с "корабля современности" первого поэта мира Пушкина, в некоторых строках которого есть что-то такое, что можно назвать сверхгениальностью, точно так же как в некоторых женщинах есть что-то такое, что можно назвать словом "счастье".
Но Маяковский этого не понимал и не видел. Зато он умел громко орать, выступать на митингах, зарабатывать хорошие деньги при государственной власти, врать, не видеть и якобы не знать, что очевидно, и везде, на всем, делать надписи: "Я Гений!", - точно так же, как один гимназист сидит в одном месте, и говорит:
- Граждане, я дурак! - а именно на толчке.
Рядом с Маяковским шел известный голландский эстет и интеллигент с половым органом, выкрашенным как пожарный кран красной краской, - он показывал его в окно со второго этажа малолетним школьницам, утверждая что это акт творчества. Правда, эстета и интеллектуала за это ненадолго посадили в тюрьму, чем он сильно гордился.
На правом фланге, вместе с членами партийных съездов и депутатами Государственной Думы России, шел автор советского и российского Государственных Гимнов детский писатель Михалков со своим сыном кинорежиссером Никитой Михалковым. У обоих великовозрастных балбесов языки были красными от постоянного вылизывания начальственных задниц. Оба дебила претендовали на талант и даже гениальность.
Рядом с ними шел Михаил Шолохов, бывший счетовод, продкомиссар чекистского карательного продотряда, убивший автора "Тихого Дона" и присвоивший его рукопись. В течении долгих десятилетий последующей жизни у этого "великого писателя" больше ни разу не проявился его талант, его мозг, его мышление, даже в короткой строчке какой-нибудь заметки в память Чехова. А кретинизм проявлялся многократно. Это был тяжелый, гнусный человек с мелким характером, живший в станице Вешенской за железным забором. Около его дома в будке круглосуточно сидел вооруженный милиционер.
