Кеша побелел теперь лицом, переложил топор в левую руку, а правую стал вытирать об себя.
— Может быть, он того… готов уже? — В голосе его звучала надежда.
— Не! — заверил автоматчик, — вон шевелится…
Кеша плаксиво сморщился.
— Шевелится!.. Слушай, а может его пристрелить? А, Богдан? У тебя ж волына, ну что тебе стоит?
— Цыц! — прикрикнул строгий Богдан. — Емельяныч как велел? Топором. Кому? Тебе. Крови боишься? Как же тебя в дело брать, когда ты даже падаль прикончить не можешь? А может, ты и корешился с ним раньше? Нам таких не надо…
Богдан положил руку на автомат.
— Ну чего ты? Чего ты? — Кеша взял топор двумя руками и, пошатываясь, подошел к лежащему.
— Как же его… По шее, что ли?
Он замахнулся было, но вдруг выронил топор, упал на колени и заревел, давясь неудержимой рвотой:
— Не мо-гу-у…
Богдан плюнул.
— Все Крутому скажу. Время только с тобой терять. Смотри, солнце уже где, сволочь! А ну, кончай блевать! Отползай, тебе говорю, а то обоих положу!
Кеша, рыдая, поспешно отполз подальше. Богдан шагнул вперед, снял автомат и уже потянул было затвор, как вдруг за его спиной неслышно выросла тень. Тот самый, выроненный Кешей топор сверкнул на солнце и глубоко вонзился в затылок Богдана. Не издав и звука, Богдан рухнул на землю, вывернул набок разрубленную голову, и удивленно уставился в пространство. Над ним стояла Зоя.
…Олег выстрелил вслед удирающему второму бандиту и сразу бросился к Пашке. Вдвоем с Зоей они подняли его и понесли. Куда? Подальше от этого места — ни о чем другом они не думали. Возвращаться на дачи было нельзя, Зоя и Олег чудом ушли от облавы, ползком, через заросший бурьяном огород. Нельзя было и оставаться в лесу — здесь хозяйничала банда…
Впереди вдруг послышался треск сучьев. Широкой полосой навстречу шли люди.
— Ложись! — Олег опустил Пашку на землю и схватил автомат. Проверил магазин, передернул затвор. Потом достал из кармана пистолет и протянул его Зое.
— Здесь два патрона. Один ему, другой тебе…
Зоя кивнула. Все просто, по-деловому. Как и положено покойникам…
Цепь приближалась. Ни уйти от нее, ни укрыться…
— Олег! — раздался вдруг голос в цепи. — Олег, не стреляйте! Это я, Зарецкий!
Остров глыбой мрака проступил в тумане незадолго до наступления сумерек. Словно опустившись сверху, он навис прямо над лодкой, а уж затем стал медленно разрастаться вширь. При виде его Бакум забился в дальний угол и замер, оставив, как видно, последнюю надежду спастись. До этого несчастный рулевой лихорадочно метался по палубе, пробовал оторвать от коновязи бревно, чтобы сделать из него второе весло и плыть отсюда назад к берегу. В ответ на недоуменные вопросы диавардов он только отчаянно отмахивался.
Теперь же, глядя расширенными от страха глазами на приближающийся остров, Бакум вдруг заговорил сам:
— Разве мог я предположить, уезжая из тихого нашего Паймака, что окажусь в конце концов вот здесь?! Сам! Ведь сам же пришел!
Даяна, ковыляя, приблизилась к нему.
— Расскажи, наконец, чего ты так испугался?
Бакум смотрел куда-то сквозь ее и рассеянно кивал:
— Да, да. Все гордость проклятая, вот что. И откуда это берется в человеке? Мерзкая какая-то самонадеянность… Надо же, возомнил себя героем! Поперся неизвестно куда — благородством решил блеснуть! Блеснул.
Тайку эти мотивы в речах Бакума были знакомы, поэтому он только потрепал беднягу по плечу и ободряюще ему улыбнулся.
— Ну, ну, дружище! Ты рано себя хоронишь. Вспомни, как туго нам пришлось при встрече с ирманами! А кто всех нас выручил? Не благородный ли мэтр Бакум? «Не стоит приходить в отчаяние, — говорил храбрый король Пишу, — пока своими глазами не увидишь, как голова твоя катится по земле». Возьми себя в руки, Бакум, глотни вот из этой фляжки и расскажи нам, что это за остров. Я впервые о нем слышу.
Бакум, хоть и был смертельно напуган, все же с готовностью припал к фляжке.
— Угм! — замычал он, судорожно глотая и тыча пальцем в разные стороны, — ыгм, угм!
Тайку пришлось отнять у него фляжку.
— Что ирманы! — воскликнул сейчас же Бакум. — Ирманы сами как огня боятся этого места! Они плавают только вдоль берегов озера и называют его Озером Злого Духа!
Тайк и Даяна удивленно переглянулись.
— Здесь, на острове, — продолжал Бакум, — творятся тайные и страшные дела. Иногда, в ясную погоду, он далеко виден, как гора, выступающая из воды, и тени, проносящиеся над ним, наводят ужас на жителей окрестных берегов…
Даяна вдруг ухватила его одной рукой за ворот и рывком подняла на ноги.
— И ты молчал?! — прорычала она яростно. — Ведь это же как раз то, что нам нужно! Ты скрыл от нас даже название озера, предатель!
Тайк остановил ее руку, уже занесенную над несчастным Бакумом, и снова усадил его на палубу. У Тхоорта промелькнуло смутное воспоминание: встающая из вод гора и крылатая тень над ней… Нет, кажется, это было во сне.
— Так почему же ты ничего не сказал? — спросил он спокойно, наклоняясь над Бакумом.
Тот плаксиво скривился.
— Да! Чтобы вы заставили меня быть вашим проводником до самого острова! Я сумасшедший, конечно, но еще не спятил до такой степени! Знаете ли вы, что о нем рассказывают? Знаете ли, что в старые времена многие диаварды уходили из Паймака, чтобы отыскать это место? И находили, судя по тому, что ни один из них не вернулся назад…
Неожиданно громадепрь, безмятежно проспавший все время путешествия по воде, поднял голову и, оскалив клыки тревожно зарычал.
— Смотрите, — сказал Кидо, — берег!
В разрывах тумана показалась песчаная полоса, которая, поднимаясь, переходила в каменную россыпь. Дальше были видны группы деревьев с замшелыми стволами, кусты, густо заплетенные вьющимися травами. Над растительностью вставали темные могучие тела скал. Течение здесь поворачивало, и лодка теперь медленно двигалась вдоль берега.
— Мы пристаем! — решительно заявил Тайк.
Вдвоем с Кидо они налегли на весло и работали им до тех пор, пока судно не ткнулось бортом в прибрежный песок. Отдохнувший Нуфер в упряжке из канатов и веревок легко вытащил его на берег.
Пока высаживались и перетаскивали кое-какие найденные в лодке вещи к подножью скал, стало почти совсем темно Даяна и Кидо торопливо разводили костер, испуганно настораживаясь при каждом постороннем шорохе.
«Скотина, однако, этот Бакум, — подумал Тайк, ощущая нарастающую тревогу. — Он и на меня нагонит страх своими дурацкими рассказами. Хороший ужин — вот что, пожалуй, сейчас нужнее всего».
