Магнитомобиль все-таки пошел в серийное производство – как прогулочный транспорт. Вскоре он вытеснил яхты и стал излюбленным предметом роскоши для среднего класса. Ратраки, остававшиеся популярными в течение тридцати лет, мгновенно были забыты. Магнитные снегоходы никогда не застревали в сугробах, у них не было регулярно ломающихся гусениц, да и двигались они куда быстрее.
И еще они могли добраться в такие места, куда какой-либо другой транспорт просто не прошел бы. Форд получил свои деньги. Кесей смог продолжить изыскания. Но революции все же не произошло.
Выбравшись из сарая наружу, я медленно поехал вперед, потом немного прибавил скорость и повел снегоход между деревьями, в обход сарая. Я направил нос машины вниз по длинному пологому склону, начинающемуся за хижиной, и включил пропеллер. Снегоход жалобно взвыл и ринулся вперед. Мимо проносились деревья и сугробы. Я удерживал снегоход на скорости в двадцать миль, не решаясь разгоняться сильнее. В рассеянном лунном свете было достаточно далеко видно, и я внимательно следил за резкими перепадами ландшафта. Если бы пришлось прыгать с обрыва, снегоход вполне мог бы мягко приземлиться. Но вот если я не смогу своевременно увернуться и врежусь в склон, то разобью лобовое стекло, да еще и перевернусь вдобавок. Даже если я сам при этом не получу никаких травм, машина может пострадать настолько, что мне придется бросить ее и идти пешком. Перспектива не из приятных.
Добравшись до первой рощи, я решил лучше объехать ее, чем выискивать достаточно широкую тропинку. Даже если я и найду оленью тропу, мне придется ехать очень медленно. Езда на магнитном снегоходе по лесу – занятие для любителей острых ощущений. Я чуть подал назад и по широкой дуге обогнул рощу. Конечно, так мне придется сделать лишних пару миль, но зато можно будет прибавить скорость. На высшей точке дуги я резко развернулся, пустив вбок настоящий снежный фонтан. Гонка подействовала на меня возбуждающе. В первый раз за долгое время я ощутил, что мне хочется смеяться.
Я пересек открытое пространство, увеличив скорость до тридцати миль – теперь я чувствовал себя более уверенно. Через пять минут передо мной снова оказался лес, но теперь он тянулся вправо и влево, насколько хватало взгляда. Похоже было, что мне все-таки придется вести снегоход между деревьями. Я сбросил скорость до пятнадцати миль и двинулся вдоль опушки, выискивая тропу. Первые две я отверг – они были слишком узкими. Третьей, похоже, регулярно пользовались не то лоси, не то олени: она была утоптанной и достаточно широкой. Я свернул на эту тропу, сбросил скорость до восьми миль в час и осторожно двинулся вперед.
Деревья неспешно проплывали мимо. Одолев около двух миль, я наконец увидел противоположную опушку леса, а за ней – открытое пространство. Когда до выхода из леса оставалось около сотни футов, я нажал на педаль газа.
Снегоход рванулся вперед. Я видел, что оставшийся отрезок тропы был широким и свободным от ветвей. Но вот чего я не заметил, так это белохвостого оленя, стоявшего у самой кромки леса слева от тропы. Он метнулся через тропу, и мы с ним оказались в одной точке...
Я почти сразу ударил по тормозам, но было поздно – избежать столкновения не удалось. Испуганный олень тоже, в свою очередь, попытался увильнуть, развернуться и отскочить назад. Снегоход ударил его в крестец, подпрыгнул вверх, потом приземлился на свою магнитную плиту, ударился о твердую поверхность, накренился и пропахал носом ярдов пятьдесят, пока не заглох мотор.
Я не мог освободиться, поскольку был накрепко привязан к сиденью. Мне повезло, что ремень оказался таким прочным. В противном случае я вполне бы мог вылететь и свернуть себе шею. И без того мои защитные очки с такой силой врезались в переносицу, что из носа пошла кровь. Я явно потянул себе мышцы спины и теперь не мог повернуть шею. Растяжение и разбитый нос. Я еще дешево отделался. На такие мелочи можно не обращать внимания.
Потом я вспомнил о снегоходе. И о пути, который в случае поломки мне придется проделать пешком.
Это обеспокоило меня куда сильнее, чем собственные травмы.
Я отстегнул ремень безопасности и осторожно выбрался на снег. Глубина его была относительно небольшой, мне по середину бедра. Ходить по такому снегу было весьма затруднительно, но я хотя бы не ухнул с головой. Я повернулся к снегоходу. Он зарылся в снег так глубоко, что виднелся лишь самый край борта. Я принялся разгребать снег, сожалея, что не обладаю Его умением трансформировать собственные руки. Через десять минут я расширил яму настолько, что сумел положить машину на бок. К моему изумлению, пробоин в обшивке не наблюдалось. Коробка передач тоже была целехонька. Я включил зажигание и, когда мотор заурчал, а пропеллер завертелся, почувствовал себя на седьмом небе.
Тут у меня за спиной послышался какой-то шум. Я испуганно обернулся и вспомнил об олене. Оказалось, что их там целое стадо, десятка два. Опушка хорошо продувалась ветром, и потому там, где стояли олени, толщина снежного покрова была дюйма четыре, не больше. Я не мог определить, был ли среди этих оленей тот, в которого я врезался. Они смотрели на меня своими большими круглыми глазами и пофыркивали, словно переговариваясь между собой.
Я снова занялся снегоходом, вытащил его из сугроба и поставил На ровное место. Мотор работал на холостом ходу, и магнитное поле позволяло машине не проваливаясь стоять на тонком насте. Я уселся на свое место, пристегнулся и поехал дальше. Я вел снегоход на скорости двадцать миль в час, пока не спустился с предгорий и не добрался до ограды Национального парка.
За оградой виднелась расчищенная от снега дорога. Я понял, что нахожусь неподалеку от главных ворот, через которые мы с Ним накануне вошли. Но соваться туда сейчас было бы форменным самоубийством. Там наверняка полно полицейских. Точнее говоря, они наверняка охраняют все ворота, а не только главные. Так что придется мне лезть через ограду.
Я затащил снегоход в заросли кустарника – черного, сухого, спящего мертвым зимним сном. Затолкав машину поглубже, я отошел и осмотрел плоды своих усилий. Пожалуй, в таком виде он будет все-таки заметен с дороги. Я зашел за кусты, накопал снега и засыпал снегоход. Через пять минут результат был признан удовлетворительным. Контуры машины пока выглядели несколько неестественно, но ведь снегопад еще не прекратился, так что через какой-нибудь час она будет неотличима от обычного сугроба. Я направился к ограде. Попытки вскарабкаться на нее заняли минут пятнадцать, но наконец я добрался до верха и спрыгнул в снег с другой стороны.
На каждом столбе ограды была закреплена небольшая пластинка с выбитым на ней номером. Я посмотрел на ближайший столб. На нем красовалась цифра 878. Значит, по возвращении мне нужно будет просто сойти с дороги и двигаться вдоль ограды, пока я не доберусь до 878-го столба. Собственная изобретательность настолько восхитила меня, что я, забывшись, едва не вышел на дорогу. Лишь в последний момент я осознал, что доносящийся до меня низкий, рокочущий звук – это шум мотора приближающегося джипа.
