"Они делили эту постель, - подумала Моргейна, - все трое: Ланселет, Гвенвифар и Артур". Нет, это не было чем-то совсем уж неслыханным; она помнила нечто подобное в волшебной стране, только воспоминания эти были смутными. Ланселет страдал, а как ко всему этому относился Артур, Моргейна понятия не имела. Проворно заплетая волосы Гвенвифар, она подумала - а какие чувства испытывает ее невестка? И внезапно Моргейну захлестнули эротические видения, воспоминания о том дне на Драконьем острове, когда Артур, проснувшись, обнял ее и привлек к себе, и о той ночи, когда она лежала в объятиях Ланселета.
- Ты слишком туго заплетаешь, - пожаловалась Гвенвифар.
- Извини, - холодно отозвалась Моргейна и заставила себя расслабить руки.
Артур был тогда совсем еще мальчишкой, а она была юной девушкой. Ланселет... отдал ли он Гвенвифар то, в чем отказал ей, или королева удовольствовалась теми наивными ласками? Как Моргейна ни старалась, она не могла отделаться от терзающих ее ненавистных видений. И все же она продолжала спокойно заплетать косы Гвенвифар. Лицо ее превратилось в маску.
- Теперь это надо закрепить - подай-ка мне серебряную шпильку, сказала Моргейна, завязывая косы. Обрадованная Гвенвифар принялась рассматривать себя в бронзовом зеркале, одном из своих сокровищ.
- Как замечательно получилось! Спасибо тебе большое, милая сестра, сказала королева и, повернувшись, порывисто обняла Моргейну. Моргейна оцепенела.
- Не стоит благодарности. На другом это легче делать, чем на себе, отозвалась она. - Погоди-ка, эта шпилька соскальзывает, - и Моргейна закрепила ее по новой.
Гвенвифар сияла - она была так красива! - и Моргейна обняла ее, на миг прижавшись щекой к щеке королевы. На мгновение ей почудилось, что достаточно лишь прикоснуться к этой красоте, и часть очарования Гвенвифар перейдет к ней. Затем ей вспомнилась исповедь Ланселета, и Моргейна подумала: "Я ничем не лучше его. Я тоже таю в душе странные, извращенные желания - мне ли над кем-то насмехаться?"
Она завидовала королеве - та, радостно смеясь, велела Элейне открыть сундуки и подыскать пару кубков в награду победителям состязаний. Гвенвифар была простой и открытой, и ее никогда не терзали темные мысли; горести королевы были простыми и незатейливыми, как у обычной женщины: она опасалась за жизнь и здоровье мужа и страдала из-за своей бездетности, несмотря на действие талисмана, никаких признаков беременности так и не было видно. "Раз уж один мужчина никак не может сделать ей ребенка, то, похоже, это и двоим не под силу", - промелькнула у Моргейны злая мысль.
- Не пора ли нам спуститься вниз? - улыбаясь, спросила Гвенвифар. - Я еще не поприветствовала гостей. Приехал король Уриенс из Северного Уэльса, и с ним его взрослый сын. Не хочешь ли стать королевой Уэльса, Моргейна? Я слыхала, что Уриенс хочет попросить у короля жену из числа его придворных...
Моргейна рассмеялась.
- Думаешь, я буду подходящей королевой для него - потому, что вряд ли подарю ему сына, который стал бы оспаривать право Авалона на трон?
- Это верно, ты уже старовата для того, чтобы носить первого ребенка, - сказала Гвенвифар. - Но я все еще надеюсь, что смогу подарить моему лорду и королю наследника.
Королева не знала, что у Моргейны есть ребенок - и никогда не должна об этом узнать.
И все же это причиняло Моргейне боль.
"Артур должен знать, что у него есть сын. Он винит себя в том, что не может дать Гвенвифар ребенка - - он должен знать о сыне, ради его душевного спокойствия. И если окажется, что Гвенвифар так никогда и не родит, тогда, по крайней мере, у короля будет сын. А то, что он рожден от сестры короля, людям знать не обязательно. Кроме того, в жилах Гвидиона течет королевская кровь Авалона. И он уже достаточно взрослый, чтобы его можно было отправить на Авалон и сделать из него друида. Мне давно уже следовало съездить и взглянуть на него..."
- Слышите, - сказала Элейна, - во дворе трубят трубы. Приехал какой-то важный гость. Нам надо поспешить. Сегодня в церкви будут служить обедню.
- А Гарета посвятят в рыцари, - сказала Гвенвифар. - Какая жалость, что Лот не дожил до этого дня и не увидит, как его младший сын станет рыцарем...
Моргейна пожала плечами.
- Он не очень-то был бы рад обществу Артура, как и Артур - его обществу.
Итак, подумала Моргейна, подопечный Ланселета станет одним из соратников. Но тут ей вспомнилось, что Ланселет рассказывал о ритуальном бдении перед посвящением в рыцари - об этой насмешке над таинствами.
"Не следует ли мне поговорить с Артуром о его долге перед Авалоном? В битве при горе Бадон он сражался под знаменем с образом Девы. Он отверг драконье знамя. И вот теперь он переделал одно из величайших таинств на потребу христианским священникам. Мне нужно посоветоваться с Талиесином..."
- Нам пора идти, - сказала Гвенвифар, надевая пояс с прикрепленной к нему сумкой и связкой ключей. С этой прической, в своем темно-оранжевом платье королева выглядела прекрасно и величественно. Элейна облачилась в темно-зеленое, а Моргейна надела красное платье. Они спустились вниз и остановились перед входом в церковь. Гавейн поприветствовал Моргейну и поклонился королеве. Моргейна заметила у него за спиной смутно знакомого человека и слегка нахмурилась, пытаясь вспомнить, где же видела этого рыцаря - высокого, дюжего, бородатого, светловолосого, словно норманн или сакс. Затем она вспомнила - это был приемный брат Балана, Балин. Моргейна холодно поклонилась ему. Балин был узколобым дураком, и то, что он был связан священными узами названого родства с Вивианой, самой близкой и самой любимой ее родственницей, дела не меняло.
- Приветствую тебя, сэр Балин.
Балин смерил Моргейну недобрым взглядом - не слишком злым, но вполне достаточным, чтоб она вспомнила о его манерах. Рыцарь был одет в потрепанное сюрко; очевидно, он проделал долгий путь и не успел еще переодеться и привести себя в порядок.
- Ты собралась к обедне, леди Моргейна? Неужто ты отвергла демонов Авалона, покинула это дурное место и приняла Христа, нашего Господа и Спасителя?
Моргейна сочла подобный вопрос оскорбительным, но не стала говорить об этом вслух. Вместо этого, улыбнувшись, она произнесла:
- Я собираюсь к обедне, чтобы посмотреть, как нашего родича Гарета посвятят в рыцари.
Как она и надеялась, это замечание придало мыслям Балина иное направление.
- А, младший брат Гавейна! Мы с Баланом знаем его похуже, чем прочих, - сказал он. - Трудно поверить, что он уже мужчина. Мне он все помнится тем малышом, который в день свадьбы Артура напугал лошадей и едва не погубил Галахада.
Моргейна не сразу вспомнила, что это - настоящее имя Ланселета. Конечно же, благочестивый Балин не снисходил до того, чтобы называть его как-либо иначе. Балин поклонился Моргейне и вошел в церковь. Моргейна проводила его сердитым взглядом. Лицо рыцаря горело фанатичной верой, и Моргейна порадовалась, что здесь нет Вивианы. Впрочем, оба сына Владычицы Ланселет и Балан - здесь присутствовали и, конечно же, не допустили бы никаких серьезных неприятностей.
