Марго покачала головой, улыбаясь.
— Нет. Я не ошибаюсь.
— Нет, ошибаешься! — резко возразил он. — Но что, если бы я согласился? Что бы ты сделал тогда?
— То, что обещала. — Она рассмеялась, увидев его злое, напряженное лицо. — Не смотри так, Хелл. Я не маленькая Вейл Ормистон. Я Принцесса Маргарет из Н'Орлеана, прозванная Маргарет Божественной, теми, кто любит меня, а теми, кто меня ненавидит… Ну, ты и сам должен знать, как называют меня мои враги.
— Да! — воскликнул он. — Черная Марго!
— Черная Марго! — повторила она, улыбаясь. — Да, так меня называют из-за поэта, который как-то развлек меня, и потому что когда-то давным-давно был древний великий французский поэт по имени Франсуа Вийон, который любил проститутку по имени Черная Марго. — Она вздохнула. — Но мой поэт был не Вийон. К сожалению его творения уже почти забыты.
— Отличное имя! — воскликнул он. — Отличное имя для тебя!
— Без сомнения. Но ты не можешь понять, Хелл. Я — Бессмертная. Мой возраст в три раза превышает твой. Неужели ты хочешь, чтобы я следовала устоям простой смертной Вейл Ормистон?
— Да! По какому праву ты плюешь на все устои?
Ее губы сложились в улыбку и ее глубокие зеленые глаза стали ласковыми.
— По праву, по которому я не могу вести себя по другому, Хелл.
Нотка эмоций засквозила в ее голосе.
— Бессмертие! — прошептала Марго. — Год за годом все то же самое, скачка по миру в желании покорить его. Волнует ли меня покорение мира? У меня нет чувства конечной цели, как у Хоакина, который видит лишь свою Империю — Империю, все расширяющуюся, все растущую! Что мне Империя? И год за годом мне становиться все скучнее. Пока сражения, убийства, опасности и любовь — единственное, что заставляет меня дышать!
Его ярость прошла. Он смотрел на нее испуганный, изумленный.
— И тогда меня предают! — пробормотала она. — Когда убивают друзей и любовь становиться пресной, что остается? Я сказала «любовь»? Какая может быть любовь в моей душе, если я знаю, что если полюблю человека, то буду видеть, как он стареет, и становиться слабым, беспомощным и ничтожным? И когда я прошу у Хоакина бессмертия для него, он отказывает, потому что он обещал Мартину Сейру награждать бессмертием только тех, кто действительно того достоин. Но к тому времени, когда он становиться достойным бессмертия, он уже стар. — Она добавила внезапно. — Скажу тебе, Хелл, потому я без друзей. Одна, потому что завидую простым смертным! Да. Когда-нибудь я покончу с собой!
Он сглотнул.
— Боже мой! — пробормотал он. — Для тебя было бы лучше, если бы ты осталась в своих родных горах с друзьями, домом, мужем и детьми.
— Детьми! — повторила она, в ее глазах заблестели слезы. — У Бессмертных не может быть детей. Они — стерильны. У них не должно быть ничего кроме мозгов, как у Хоакина или Мартина Сейра, или отсутствия чувств — как у меня. Иногда я проклинаю Мартина Сейра и его жесткое облучение. Я не хочу бессмертия. Я хочу жизни!
Хелл обнаружил, что в голове его все перемешалось. Невероятно красивая девушка, на которую он глядел, сейчас сидела с влажными зелеными глазами, ее губы дрожали, след слезинки остался на ее щеке — это потрясло его так сильно, что он почти забыл о своей верности.
— Боже! — прошептал он. — Мне так жаль!
— А ты, Хелл… ты поможешь мне… хоть немножко?
— Но мы враги, враги!
— Но разве мы не можем быть, кем-нибудь еще? — Она всхлипнула.
— Но как это может быть? — вздохнул он.
Внезапно дрожь в ее губах привлекло его внимание. Он неотрывно уставился в зеленую глубину ее глаз. Это правда. В глазах таился смех. Она смеялась над ним! И когда она поняла, что он обо всем догадался, ее тихий смех зазвучал, словно дождь по воде.
— Ты — дьявол! — выдохнул он. — Ты — черная ведьма! Я бы хотел убить тебя!
— О, нет, — промурлыкала она. — Посмотри на меня, Хелл.
Он не нуждался в приказе. Он не мог отвести восхищенного взгляда от ее чудесного лица.
— Ты любишь меня, Хелл?
— Я люблю Вейл Ормистон, — пробормотал он.
— Но ведь ты любишь меня?
— Я ненавижу тебя!
— Но так же сильно любишь меня?
Он застонал.
— Это нечестно, — буркнул он.
Она поняла, что он имеет в виду. Он возмущался обстоятельствами, приведшими Принцессу Маргарет — самую невероятную женщину этого блестящего века и одну из самых восхитительных для любого века — ослеплять своим совершенством простого горного парня из Озарки. Это было нечестно. Ее улыбка соглашалась с этим, но в ней светился триумф.
— Могу я идти? — стараясь не выказывать никаких чувств спросил Хелл.
Принцесса Маргарет кивнула.
— Но теперь ты уже чуточку меньше мой враг, правда Хелл?
Он встал.
— Какой бы вред я не причинил, — сказал он, — я никогда не стану предателем дважды.
Но он был изумлен, заметив удивительный блеск удовлетворения при этих его словах.
Хелл смотрел вниз, на лежащую перед ним долину Ормистона, где расположилась армия Хоакина Смита. Рядом с ним застыла Вейл. Она также молча смотрела на дорогу, ведущую в Селуи, сейчас черную от всадников и грохочущих повозок. Армия Хоакина Смита готовилась разбить остатки армии Конфедерации. Но Ормистон не был полностью оставлен завоевателями. Более трехсот солдат и двести всадников осталось, чтобы расправиться с Харриерами. Ими лично командовала Черной Марго. Повелитель не мог примириться с тем, что у него в тылу оставалась такая большая банда заговорщиков. Внутри Империи, несмотря на взаимную ненависть между соперничающими городами, существовало нечто вроде вооруженного перемирия.
— Сегодня наступит наш триумф, — задумчиво сказал Хелл. — У нас никогда не будет лучшего, чем сейчас, шанса. Их силы сравнялись с нашими. К тому же мы нападем неожиданно.
Вейл кивнула.
— Использовать древний туннель — это отличная мысль, Хелл. Харриеры уже собрались там. И с ними отец.
— Ему не следовало бы идти с ними. Для пожилых поле брани — не место.
— Но это — его единственная надежда, Хелл. Он только и живет этим.
— Достаточно слабая надежда! Предположим, мы победим, Вейл. Неужели это спасет нас от возвращения Хоакина Смита и его армии? Здравый смысл подсказывает мне, что все это — глупость. Если бы я не сражался за тебя, и если бы не чувство сострадания к слабым, каковыми вы являетесь — ну тогда, я бы пожелал Повелителю скорейшей победы.
— Ох, нет! — воскликнула Вейл. — Если наш успех означает конец Черной Марго, разве этого недостаточно? Кроме того, ты знаешь, что половина власти Повелителя — это работа этой ведьмы. Энох… бедный Энох говорил об этом.
