Как раз на эту тему я размышлял на шестой день после падения крепости Аллендер, сидя в кабинете коменданта над картой Корринвальда. Аллендер была едва ли не самой крупной из взятых мною крепостей; если бы не беспечность ее защитников, слишком полагавшихся на неприступность укреплений, моим людям никогда не удалось бы прорыть подкоп. Подземный лаз обвалился на следующий день после взятия крепости - сказались постоянные дожди. С тех пор не было ни одного дня без дождя, и это обстоятельство охлаждало - впрочем, до поры до времени - пыл тех, кто требовал продолжать наступление. Чрезвычайно выгодное стратегическое положение крепости, ее фортификационные качества и обширные запасы делали ее идеальным местом для ставки и пункта дислокации; именно здесь следовало бы переждать осеннюю распутицу с точки зрения интересов восстания и, следовательно, с точки зрения зрения интересов герцога следовало увести армию отсюда. Именно этого, по неведению своему, хотели многие мои офицеры, сторонники наступления, и в особенности один из них, Туррего. Он был опасным человеком, пользовался авторитетом и явно метил на мое место. От него следовало избавиться, но я опасался поручить кому-нибудь из контрразведчиков его ликвидацию - Туррего следовало устранить законным путем. Поэтому я продолжал сидеть со всей армией в Аллендере, провоцируя Туррего на открытое неповиновение.
Но в то же время Туррего и его сторонники могли оказаться правы наступление могло принести пользу восстанию, и только что полученные разведданные подтверждали это так явно, что я не решился нанести их на карту, которую мог увидеть кто-нибудь еще. Основные королевские силы были сосредоточены на востоке, напротив Роррена, который продвинулся намного севернее меня, но теперь увяз в ожесточенных боях, не в силах прорваться дальше. Против меня стояли только косметические заслоны - очевидно, королевские военачальники, проанализировав мою прежнюю тактику, не ждали решительного наступления с моей стороны. Если бы я предпринял это наступление, то легко прорвал бы заслоны и нанес бы внезапный удар с тыла и с фланга противостоящим Роррену войскам. В результате этого королевская армия не была бы полностью разгромлена, но была бы оттеснена на восток, и соединенным повстанческим силам открылась бы прямая и почти не охраняемая дорога на Траллендерг. Конечно, взятие столицы - это еще не победа, феодалы подтянут свежие силы с севера, но... Стоит ли служить герцогу, если открывается возможность самому стать королем?
- Безумная авантюра, и ничего больше, - произнес я вслух, и в ту же минуту часовой, стоявший у моей двери, доложил о прибытии Туррего.
- Я никого не принимаю, - сказал я, но офицер уже вошел в помещение. Хуже того, за ним следовало четверо его солдат.
- Риэл, я намерен решительно объясниться с тобой, - заявил он, остановившись напротив моего стола и положив руку на рукоять меча.
- Хочу вам напомнить, майор Туррего, что, по принятому нами уставу, к старшим офицерам обращаются на "вы", - холодно заметил я.
- По принятому тобой уставу, Риэл! Ты полностью узурпировал власть в армии!
- Так ведь армия - не сельский сход, Туррего. Здесь должно быть единоначалие, и только так мы сможем победить.
- Победить? Мы уже неделю сидим здесь безвылазно!
- Прежде всего, Туррего, удали своих солдат. По-твоему, офицерам пристало обсуждать план кампании в присутствии нижних чинов?
- Ты даже говорить стал, как какой-нибудь граф! Все повстанцы братья, и эти, как ты выражаешься, нижние чины ничуть не хуже тебя.
- Оставь свою риторику, Туррего. Весь твой гнев происходит от того, что тебя до сих пор не произвели в полковники.
- Если уж на то пошло, я заслужил этот чин! В отличие от тебя и твоих ближайших сподвижников, я не наблюдаю за боем с безопасного места, а сражаюсь бок о бок с моими солдатами. Или ты считаешь, что я недостаточно храбр в бою?
- Я этого никогда не утверждал. Ты прекрасный солдат, но достоинства солдата и достоинства офицера - разные вещи. В уважение твоей храбрости я сделал тебя майором; не требуй же от меня чрезмерного.
- По-твоему, я не гожусь в командиры? А ты годишься? Любому солдату очевидно, что мы должны немедля идти на соединение с Рорреном, а не торчать здесь, дожидаясь, пока на севере король соберет свежие силы, а с юга и востока подойдет герцог!
- Данные, которыми я располагаю, показывают, что моя тактика верна.
- Что же это за данные? Почему их никто не знает? Ты подчинил себе всю разведку! Никто из офицеров не знает реальной обстановки! Я требую, чтобы ты сегодня же собрал офицеров и отчитался им в своих действиях!
- Ты не можешь ничего от меня требовать.
- Значит, ты отказываешься?
- Отказываюсь. Покинь помещение.
Туррего отступил на шаг.
- Солдаты! - обратился он к своим людям. - Этот человек - изменник. Арестуйте его!
14
Я дернул под столом шнурок "веревочного телеграфа", которым мои апартаменты соединялись с караульным помещением. Туррего заметил мое движение.
- Твои уловки тебе не помогут, Риэл. Коридор занят моими людьми, - он снова обернулся к солдатам. - Что же вы стоите?
- Ты сошел с ума, Туррего, - сказал я, поднимаясь из-за стола. - Это же бунт. Ты хочешь расколоть нашу армию изнутри - прекрасный подарок королю!
Солдаты, шагнувшие было вперед, остановились в нерешительности. За дверью послышался шум, крики и лязг оружия - очевидно, люди Туррего остановили тех, кто спешил мне на помощь. За моей спиной находилась еще одна дверь, предусмотрительно скрытая гобеленом, но знал ли о ней Туррего? Солдаты, услышав шум в коридоре, сделали еще шаг вперед.
- Стойте! - крикнул я. - Вам придется ответить, если вы послушаете этого предателя!
- Предатель - это ты! - воскликнул он и, желая подать солдатам пример, обнажил меч. Положение стало критическим: при мне не было ни доспехов, ни оружия, за исключением ножа. Я отступил к замаскированной двери, но Туррего оказался проворнее: он подскочил к стене и ударом меча сбросил гобелен на пол.
- Аа, так я и знал! - воскликнул он торжествующе, глядя на дверь. Тут я сделал то, чего он не ожидал: бросился прямо навстречу солдатам, которые должны были арестовать меня. От неожиданности те расступились, и я, оказавшись у двери, за которой ждали сигнала люди Туррего, задвинул засов. Мятежный майор с проклятием повернулся и шагнул ко мне с мечом в руке, то же сделали и его солдаты. Я понял, что Туррего хочет не арестовать, а убить меня и поставить армию перед свершившимся фактом. Лезвие его меча уже готово было коснуться моей груди, когда дверь, прежде скрытая гобеленом, распахнулась, и комната наполнилась вооруженными людьми.
