Дункану казалось, что сам гигант и есть вожак группы. Он был столь огромен и явно представлял собой сильную личность. Однако Дункан ошибся. Лидером был высокий мужчина с телом пантеры, нависшим лбом и выступающими челюстями.
Гигант представил его:
— Рагнар Стенка Локс. Он решает здесь все.
— Наденьте что-нибудь, падре, — мягким, но властным голосом произнес Локс. — У вас неподобающий вид.
— Да вы просто ревнуете, — ответил, рассмеявшись, гигант, но все-таки вышел из комнаты. Через минуту он вернулся, облачившись в монашескую разноцветную полосатую сутану с капюшоном.
Он улыбнулся Дункану:
— Перед вами монах этой банды!
Остальных членов группы представил сам Локс. Имен было так много, что запомнить их всех Дункан был не в силах. В памяти остались лишь некоторые: Джованни Синг Сини и Альфреде Синг Бидутанг, по словам последнего они были родными братьями, а также восхитительная блондинка Фиона Ван Диндан, одетая в облегающее блестящее голубое платье, и Роберт Бисмарк Корзмински, низенький тонкий мулат с невиданно длинными пальцами. В целом в группе было поровну мужчин и женщин. Вскоре все расселись и принялись за еду. В комнату вошел еще один мужчина и что-то прошептал на ухо Локсу, после чего главарь спокойно вышел, чуть задержав взгляд на Дункане.
Падре, сидевший за столом рядом с Дунканом, сказал:
— Это Хомо Эректус Вилде. Он сейчас дежурит.
Дункан поперхнулся, кашлянул, выпил немного воды и спросил:
— Ты что разыгрываешь меня?
— Конечно, это не то имя, которое он носил от рождения, — улыбнулся падре. — Он взял его, достигнув совершеннолетия, такое право есть у каждого гражданина. Он — наш местный гомосексуалист. Наверняка надеется сейчас, что и у тебя сходные с ним наклонности. Пусть немного потешит себя надеждой и фантазиями на сей счет.
Локс постучал ложкой по стакану, а когда наступила тишина, объявил:
— Вилде сообщил, что в нашем районе наблюдается необычная активность органиков. Он насчитал уже двенадцать патрульных самолетов. Одна группа приземлилась и сейчас прослушивает окрестности своими слухачами. Совсем рядом с нами.
Некоторое время все сидели молча. Дети ерзали на скамейке, стараясь поближе придвинуться к своим матерям.
— Никаких поводов для беспокойства нет! — громко сказал падре Коб. Они ловят нашего гостя, но им придется искать повсюду. Понадобится обшарить довольно большой район. Почем им знать, что беглец находится здесь. Уверен, скоро они уйдут.
— Падре прав, — согласился Локс. — Значит, гражданин Дункан, вы утверждаете…
Дункан как мог старался отвечать на его вопросы ясно. Когда трапеза завершилась, несколько мужчин и женщин убрали со стола и унесли тарелки на кухню. В комнату прикатили телевизор. Подождав, пока перестанут возиться люди на кухне, Локс распорядился показать запись допроса Дункана в тумане истины, после чего на него вновь обрушился град вопросов. Задавал их только Локс, остальные внимательно слушали. Если у других и имелись какие-то замечания, люди явно не решались поделиться ими в присутствии вожака.
Потом Дункану устроили небольшую экскурсию по всем помещениям и объяснили, как следует вести себя при сигналах опасности. Гидом ему определили Мику Донг, которая подробно объясняла все певучим голоском, при этом ни разу не улыбнувшись. Скоро Дункан пришел к выводу, что она все еще не доверяет ему. Или он чем-то сильно не понравился девушке. А может, девица попросту неисправимая зануда.
Наверно, тут проявлялся таинственный закон: в любой группе более чем из семи человек обязательно найдется кто-то, кто будет испытывать неприязнь к одному из остальных. Множество ученых посвятили свои исследования этому удивительному феномену, объясняя иго каждый по-своему. Данные статистики подтверждали: закон никогда не давал сбоев. Было заснято такое огромное количество пленки — материал к исследованию другой стороны проблемы, а именно — мгновенно возникающей привязанности, однако в этом случае наблюдалось гораздо большее единодушие в определении возможных причин. Дункану это обстоятельство представлялось довольно странным, ведь обычно гораздо большее число людей могли объяснить мотивы своей ненависти, чем любви.
Он пожал плечами. Что ж, может быть, он и ошибается. Скорее всего Мика Донг просто проявляет вполне естественную подозрительность ко всем незнакомцам.
В семь часов вечера Дункан отправился в гимнастический зал, представлявший собой довольно просторное помещение, которое во время войны использовали под оружейный склад. Большинство членов группы играли в баскетбол, а падре занимался поднятием тяжестей. Дункан составил ему компанию, а затем, заметив фехтовальные принадлежности, остановился. Он спросил, увлекается ли этим кто-нибудь, и Локс взялся проверить его мастерство. Вожак оказался хорошим фехтовальщиком, но Дункан все же первым нанес пять уколов, получив в ответ лишь один. В конце концов Локс, тяжело дыша, сдался.
— Вы прекрасно фехтуете. Кто был ваш тренер?
— Не помню, — ответил Дункан. — Врач говорила, что я сам был тренером, но я абсолютно ничего не помню. По правде сказать, и сейчас-то я понял, что умею фехтовать, только когда увидел рапиры. Не могу этого объяснить. Что-то подсказало мне. Просто захотелось взять рапиру в руки.
Локс странно посмотрел на него, но ничего не сказал.
В девять часов Дункан, приняв душ, лег спать. Он чертовски устал слишком велико было нервное напряжение этого дня, да и физической нагрузки хватило. Адреналин, который поддерживал его силы, иссяк. Хомо Эректус Вилде проводил его в большую комнату, уставленную койками.
— Достаточно места, хватит на двоих, — улыбнулся Вилде. — О, не волнуйтесь, я не стану приставать к вам. Я вполне уважаю ваши права. Должен признаться, что, когда увидел вас впервые, то позволил себе питать кое-какие надежды…
Не выдержав наступившей после этого паузы, которая показалась ему весьма неприятной, Дункан сказал:
— Моя история вам известна. А почему вы стали преступником?
— Мой любовник уговорил меня совершить преступление. В отличие от меня у него был совершенно необузданный нрав. Он терпеть не мог постоянной слежки за нами правительственных агентов. Вот и появились безумные идеи о праве на личную жизнь. Я пошел за ним, потому что не хотел с ним расставаться. Никогда мужчина не испытывал более преданной любви. А потом…
Наступила еще одна пауза, и Дункан сказал:
— Что потом?
— Гэнки напали на нас неожиданно. Я успел убежать, а его поймали. Сейчас, наверно, из него сделали каменную статую, которая валяется где-нибудь на правительственном складе. Раньше я надеялся, что его привезут в какое-нибудь хранилище недалеко отсюда, но…
