— Конечно, — усердно заверила Кантиль, — это как у нас в кампонге[5]. Там мы тоже сообщество.
— Превосходно, — довольно сказал Шаган, — из вашего отдельного существования вы объединились в более высокую единицу.
Все это было ясно, но после паузы Кантиль задумчиво спросила: «Одно я все же не совсем понимаю. У меня в отдельности одна голова. Куда же она денется, когда я вдруг объединюсь?
— Твоя голова, конечно, останется при тебе, — ухмыльнулся Шаган, — сообществу тоже нужна голова. Только теперь она больше не отдельная, а их много, составляющих такую голову.
После того как Кантиль поразмыслила над мудрыми словами профессора, она нерешительно сказала: «Все это хорошо, профессор, но все же есть одна загвоздка, потому что время от времени вдруг да и захочется почесать свою голову».
Это сцена пришла в голову Шагану, когда открылось заседание. Он пожелал себе красноречие Кантиль и ее чудодейственные коренья.
Простуда Шагана, конечно, не была виной тому, что его аргументов не хватило для того, чтобы убедить членов президиума и присутствующих экспертов. Недостаточная готовность принять его тезис, прежде всего имело место потому, что с момента катастрофы прошло почти десять месяцев. С этим он ничего не мог поделать, ведь лишь исчезновение астероида Ре 37 привело его к таким размышлениям. Вдобавок, приглашенный из Египта исследователь астероидов Гассан Джамбури, с «Ежегодником астероидов» которого Шаган много занимался еще в вечер до отъезда, мог доказать, что время обращения спорного астероида было различным, и что он уже несколько раз был замечен на заранее вычисленном месте несколькими часами позже. Между Джамбури и Шаганом возник спор об этом, потому что если египтянин был прав, тогда и столкновение с «Дарвином» было бы невозможно. Сокольников уладил разногласие и дал слово космонавту, который должен был с точки зрения практики сделать доклад о том, что могло произойти на борту космического корабля после такого столкновения.
Фрезер Джанелл, так звали космонавта, однажды уже был на окололунной орбите.
— Теория, — начал он, — это одно дело, а на практике это выглядит совершенно по-другому.
— Молодой человек! — громыхая прервал его Шаган, — в самом начале было мышление! На кончике своего пера Леверье открыл Нептун, и траектории, по которым Вы путешествуете на своих космических кораблях, точно так же не были измерены рулеткой. Будьте любезны отказаться от Ваших пренебрежительных высказываний о теории!
Молодой человек внес поправку, что он ничего не имеет против теории, затем он деловито рассказал, как от него требовалось, о своем первом полете на Луну, путешествии, которое длилось семь дней.
— Конечно во время этого путешествия мы тоже задавались вопросом, что с нами случилось бы, пожалуй, при встрече с метеоритом. Можно залатать маленькую трещину — предполагается, что она будет найдена и не будет потеряно слишком много кислорода. Впрочем, космический корабль автоматически избежит опасности столкновения с метеоритом…
— Даже крошечного осколка размером с горошину? — спросил кто-то.
— Нет, но такого, как названный здесь астероид Ре 37. Если все же дойдет до столкновения, я не понимаю, кто сможет выжить в результате этого…
— В этом Ваш недостаток, — прокряхтел Шаган, вклиниваясь в его речь.
— Что это значит? Понимание или непонимание молодого человека дела нисколько не меняет.
— Прошу меня простить, профессор Шаган, — затараторил Джанелл, — сначала я хотел бы всего лишь изложить мнение моих товарищей, а также мое собственное видение проблемы. Забежим немного вперед, и предположим, что все случилось именно так, как Вы предполагаете. Как этим шестерым жить дальше? Как человек мог бы существовать неопределенное время за пределами Земли…?
— Это не обсуждается, — еще раз прервал его Шаган.
— До определенной степени все-таки обсуждается, уважаемый коллега, — возразил Санкарат, — из знания того, что шесть человек еще можно спасти, конечно вытекал бы совсем другой аспект.
— На этот вопрос ответить не представляется возможным, — сказал Сокольников.
Доктор Борос попросил слово. Он сказал: «По моему мнению обе вещи неотделимы друг от друга. Вы указали в Вашей документации показатели прочности материала, использованного для строительства «Дарвина». Если бы столкновение разыгралось именно так, как это предположил профессор Шаган, и как оно, теоретически, также было бы возможно, тогда был бы также шанс выживания. Я хочу спросить наших практиков космонавтики: Вы когда-нибудь пытались всерьез войти в положение шести Ваших товарищей? Что бы Вы сделали, если бы Вы и некоторые другие выжили в подобной катастрофе? Надеялись бы Вы до последней секунды на спасение?
Джанелл пожал плечами.
— Думать об этом просто невозможно, — сказал он после раздумий. — Когда Вы садитесь в самолет, Вы, наверное, тоже не думаете о падении.
— Это не ответ, — ответил доктор Борос. — Я констатирую тот факт, что тезис профессор Шагана хотя и недоказуем, но разве выводы комиссии по расследованию были доказаны девять месяцев тому назад?
— Это так, — довольно пробормотал Шаган. Его лицо покраснело, жар был заметен по его лицу.
Биргер Сёгрен кашлянул. До этого момента он молча покуривал свою трубку, выпуская из нее кольца дыма. Теперь он отложил ее в сторону, взял свою записную книжку и подождал, пока Сокольников не кивнул ему.
— Я считаю ход нашего разговора неудовлетворительным, — начал он. — Профессор Шаган прав, от обсуждений веры и неверия мало пользы. Итак, вернемся к тезису нашего глубокоуважаемого коллеги.
Глубокоуважаемый коллега нагнулся к Нанге и прошептал:
— Обратите внимание, сейчас он будет очень настойчиво доказывать, что мне привиделись белые мыши.
Сёгрен продолжал: «Я констатирую: Нет никаких доказательств того, что Ре 37 вызвал столкновение, потому что по этому пункту взгляды двух специалистов расходятся. Дальше. Профессор Шаган основывается на том, что этот таинственный астероид больше не находится на своей орбите, следовательно, только он мог вызвать столкновение. Я спрашиваю профессора Джамбури: Случается ли так, что малые небесные тела наблюдаются на протяжении нескольких лет и затем вдруг больше не появляются?»
Али Гассан Джамбури встал и заговорил так быстро, словно он хотел сообщить все содержание своего «Ежегодника астероидов». Из всего этого следовало, что на самом деле многие из этих малых небесных тел во время своих странствий притягиваются Солнцем или какой-нибудь планетой, падают на них или сгорают в их атмосфере.
