Тем временем Сурен Аршакович сказал что-то о глубоком уважении, которое советская кинематография испытывает к Сергею Бухвостову, о новом шедевре "Любовь по протоколу", который он, Сергей Бухвостов, и Сурен Абрамян создают в едином творческом союзе.
Нина продолжала улыбаться своей прозрачной отсутствующей улыбкой, а я постепенно разрешал плечам и животу принять более привычное для них положение.
Вдруг кровь бросилась мне в лицо. Нина вернулась со стадиона и спрашивала меня своим низким, хрипловатым голосом:
-- А что значит "Любовь по протоколу"?
Сейчас я отвечу ловко и остроумно. Она увидит, что под невзрачной внешностью сценариста прячется живой, острый ум и бушует вулканический темперамент.
-- А... э... -- мучительно застонал я.-- Видите ли... это... э-э... фигурально...
- Спасибо, Геннадий Степанович,-- прозрачно улыбнулась она, -- вы изумительно объяснили...
Жизнь, собственно говоря, была уже прожита. Если бы у меня была воля самурая, я бы повернулся к Сурену и сказал холодным, стальным голосом: "Сурен, выберите мне нож поострее и помогите мне сделать сеппуку. Я не хочу жить, опозоренный в глазах толкательницы Нины". Но надо знать этого сального негодяя. "Во-первых,-- скажет он,-- не сеппуку, а харакири. Во-вторых, вскрывать живот лучше всего консервным ножом. В-третьих, вы мне нужны как посредственный, но надежный сценарист".
Понимая все это, я не стал делать сеппуку. Вместо этого я позволил своему соседу слева набулькать огромную стопку.
-- Скажите, Сурен Аршакович, -- сказала Нина,-- а почему так много выходит скучных картин?
-- Ниночка у нас, так сказать, анфан террибль, -- испуганно хихикнул именинник.
-- Ужасный ребенок,-- басом пояснила его жена.
-- Может, я и террибль, -- пожала Нина своими могучими плечами, -- но не ребенок. Я аспирантка Московского автодорожного института.
Боже мой, умилился я, как это прекрасно! Если она занимается двигателями внутреннего сгорания, она вынимает и вставляет их голыми руками.
-- А какая у вас узкая специальность? -- вдруг спросил я.
Нина изумленно посмотрела на меня. Непонятно было, что ее так удивило: что я в состоянии сформулировать вопрос или что кто-то интересуется ее узкой специальностью.
-- Двигатели внутреннего сгорания. Процесс горения. .Процесс горения! Какое романтическое занятие!
-- Понимаете, -- продолжала Нина,-- сейчас, в связи с энергетическим кризисом, эффективность двигателей внутреннего сгорания приобретает особое значение. А эффективность двигателя -- это, строго говоря, эффективность сгорания топлива в цилиндре.
Нина закончила краткую лекцию и снова посмотрела куда-то сквозь меня.
-- Очень хорошо при отравлении выпить стакан марганцовки, -- вдруг ни с того ни с сего твердо сказал мой сосед слева.
-- Я с вами вполне согласен, -- зачем-то полупоклонился я. -- Позвольте представиться: Сеньчаков Геннадий Степанович, сценарист.
-- Голубев Иван Анатольевич,-- наклонил голову мой сосед.-- К сожалению, не могу назвать свой род занятий. А вообще она хорошая девочка...
-- Кто?
-- Нинка. Моя дочка. Метательница копья. В пяти странах была. Мастер спорта. Но избалована -- страшное дело. Никакого почтения к'отцу. У вас тоже, наверное, взрослые дети...
-- Да,-- вздохнул я.-- Дочери сорок первый год, а сыну скоро пятьдесят.
Он долго и подозрительно смотрел на меня, нахмурил лоб, должно быть что-то считал, потом сказал устало:
-- Ладно, давайте выпьем. А работаю я... -- он понизил голос,-- только прошу вас, никому ни слова...
-- Клянусь. Могу дать расписочку.
-- Ладно. Работаю я старшим товароведом в комиссионторге. Страшная работа. Ваше здоровье.
-- Ваше здоровье, товарищ подполковник.
Внезапно я почувствовал, что моей щиколотки коснулась чья-то нога. Я подвинул ногу, но чужая нога последовала за моей. Нога явно принадлежала кому-то, сидящему напротив. "Странно, -- подумал я.-- Наверное, это вон та молчаливая особа толкает Ивана Анатольевича, чтоб он меньше пил".
-- А чего вы не рядом с женой? -- с осуждением спросил я старшего товароведа.
Тот дико посмотрел на меня:
-- Она умерла два года назад.
-- Простите, я...
Нога под столом явно напрашивалась на знакомство. Она тихонько касалась моей ноги, отступала и снова поглаживала мою ногу. Я почти поджал под себя ноги и вдруг заметил, что Нина чуть съехала вниз на своем стуле. Кровь бросилась мне в голову. Кто-то включил для меня цветомузыку, которая пульсировала в такт колотящемуся сердцу.
---- ...Сгорела за три месяца...
-- Простите, я...
Нина посмотрела на меня и усмехнулась. Фиолетовые глаза смотрели насмешливо. Она встала и вышла из комнаты.
Кто-то взял меня за шиворот, рывком поднял на ноги. Я поднялся в воздух, легко пролетел между спинками стульев и румынской горкой и заложил крутой вираж в коридорчик. Я оглянулся. Никого не было. Нина стояла перед зеркалом, ко мне спиной, и поправляла прическу. Прически, строго говоря, у нее никакой не было, была она подстрижена а ля мальчик, но именно этого мальчика она зачем-то поправляла.
Зачем я вышел? Для чего смотрю с обмиранием сердца на спину в коричневом тонком свитере?
-- Проводите меня,--не оглядываясь, лениво сказала Нина.
Мы шли по улице, я старался попасть в шаг Нине и судорожно Думал, о чем спросить ее, о процессе ли сгорания, .о метании копья или о пяти странах, в которых она побывала.
Ветер гнал по тротуару маленькие снежные смерчики, выносил их на мостовую.
-- Где вы живете, Ниночка? -- спросил я.
-- А? -- встрепенулась она.-- На Семеновской площади.
Я остановил такси. Я сидел рядом с ней и думал, положить ли руку ей на плечо. Она закрыла глаза, и в полосах света, скользивших по ее лицу, видна была ленивая, загадочная улыбка.
Бедная моя голова кружилась, сердце билось гулко, с натугой, я уже не мог ни о чем думать.
У подъезда она повернулась ко мне и спросила равнодушно:
--- Подниметесь ко мне или вам нужно домой? К строгой жене?
-- У меня нет жены, -- глупо пробормотал я и подумал зачем-то о Нинином отце.'
Мы поднимались в лифте, и Нина вдруг провела рукой по моему подбородку. Словно говорила: выше голову, малыш, не бойся. Я хрипло рассмеялся.
-- Чему вы смеетесь, Геннадий Степанович? --спросила Нина.
-- Я, собственно...-- замялся я, но она уже забыла о вопросе, открыла ключом дверь и щелкнула выключателем.
Прямо на меня смотрело огромное лицо бородатого человека с автоматом в руках.
-- Мне подарили этот плакат на Кубе... Как бы мне хотелось быть с ним...-- сказала Нина.
-- В каком смысле?
-- Рядом. С автоматом в руках. Стрелять, бежать, любить...-- она усмехнулась.-- Ну, ничего, процесс сгорания -- это тоже интересно. Почему вы стоите в пальто? По-моему, вы очень стеснительный человек. Самолюбивый и стеснительный. Или у вас это возрастное? Я никогда не встречалась с человеком ваших лет.
