- Сударыня...
- Кузина, - поправила его Маргарита. - Называйте меня кузиной.
- Хорошо, кузина. Прошу великодушно простить меня за...
- Ой, не надо! Давайте обойдемся без извинений. Они привнесут неловкость, а наша беседа началась так чудесно! Что бы ни привело вас ко мне в столь поздний час, я все равно рада вашему визиту. - Она обхватила колени руками, чуть склонила голову к правому плечу и пристально поглядела на Филиппа. - Вот как! Вы чем-то взволнованы? Что произошло?
- Ну... Да нет, ничего особенного. Просто мне не спится.
- Мне тоже, - подхватила Маргарита и с очаровательным бесстыдством добавила: - В последнее время я очень плохо засыпаю в одиночестве.
- И что вы предлагаете? - невинно осведомился Филипп.
- А что, по-вашему, я должна предложить?
- Как это что? Разумеется, какое-то действенное средство от нашей бессонницы.
- Это намек?
- Намек? На что? Боюсь, я не понимаю вас, кузина.
Маргарита фыркнула.
- Да будет вам, кузен! Давайте начистоту: ведь вы явились ко мне не просто так, а с совершенно определенной целью - заняться со мной любовью. Разве нет?
"Ты смотри! - подумал Филипп. - Как она набивается! Аж из платья вон лезет... Гм, а платья-то на ней как раз и нет".
- Ну, предположим, - ответил он, пытаясь проникнуть взглядом сквозь ее полупрозрачное одеяния, что, впрочем, не составляло большого труда для его острого зрения.
Маргарита откинулась на подушки и вытянула ноги. При этом ее ночная рубашка задралась, обнажив до самых колен ее соблазнительные стройные ножки. Филипп с вожделением облизнулся.
- Так что, - сказала она, призывно глядя на него. - Начнем прямо сейчас или еще немного поболтаем?
Филипп сокрушенно покачал головой. Вызывающее поведение Маргариты несколько охладило его пыл.
- Кузина, вы...
- Да, я бесстыжая, не спорю. Зато я откровенна: говорю, что думаю, поступаю, как мне хочется, и не вижу в этом ничего предосудительного. Что толку скрывать от собеседника свои мысли и желания, если они ему предельно ясны?
- А какой смысл, скажите на милость, говорить о том, что ясно и без слов? - парировал Филипп.
- Так, по крайней мере, честнее. И, если хотите, порядочнее. На мой взгляд, нет ничего постыднее ханжества, которое, на словах радея о благопристойности и чистоте помыслов, оскверняет все, к чему ни прикоснется его зловонное дыхание. Именно ханжество является виновником многих извращений. Человеку, убежденному в низменности всего плотского, иной раз бывает легче переступить грань, разделяющую естественное и противоествественное, хотя бы потому, что он не всегда замечает ее.
- Полностью согласен с вами, кузина, - кивнул Филипп. - Я всецело разделяю ваше мнение о ханжестве - однако речь сейчас не о том. Кроме ханжеских правил приличия, существуют еще вполне разумные, обоснованные нормы человеческого поведения и общения; если хотите, можете назвать их правилами хорошего вкуса, так как они скорее из области эстетики, нежели этики. Иногда бывает полезно умолчать кое о чем - и не ради некой абстрактной благопристойности, а из соображений... как бы это назвать?.. изящества, что ли. Есть вещи, о которых не стоит говорить напрямик, о них следует предполагать и строить догадки. Порой даже самые приятные, самые изумительные мысли, чувства, переживания, облеченные в слова, выглядят до крайности пошло и банально.
- Понятно. А я уже испугалась, что вы станете читать мне мораль.
- Упаси бог, дорогая кузина! Я еще в своем уме. Кому-кому, но не мне наставлять вас на путь истинный. Тем более, что у меня нет уверенности, свернули ли вы вообще с этого пути.
- Гм... Наш господин епископ, пожалуй, не согласится с вами.
- А я, пожалуй, не соглашусь с вашим господином епископом. К счастью, не ему решать, кто заслуживает Спасения, а кто - нет.
- Но Богу, - удрученно вздохнула Маргарита; ясный взгляд ее вмиг потускнел.
Филипп в изумлении уставился на нее.
- Вот те на! Что это с вами? Вы боитесь гнева Господня?
Маргарита снова вздохнула.
- Иногда боюсь, - откровенно призналась она. - Главным образом по вечерам, если ложусь спать одна. Подолгу думаю о своей бессмертной душе, об адских муках, о чертях рогатых... Глупости, конечно... но страшно.
Филипп прищелкнул языком.
"Ну и ну! Кто бы мог подумать..."
- Не переживайте, кузина, - успокоил он ее. - Вам уготовлено место в раю, поверьте мне на слово.
- А вам?
- Не знаю. Но если я и лишусь вечного блаженства, то уж никак не за свое беспутство. Найдутся грехи посерьезнее.
- Стало быть, вы отрицаете существование греха сладострастия?
- Я убежден в НЕ СМЕРТНОСТИ этого ПРЕГРЕШЕНИЯ. И вообще: грех плотский, грех первородный - все это чушь собачья.
Маргарита удивленно подняла брови.
- Вот как! Вы отвергаете Учение?
- Вовсе нет. Я лишь отвергаю некоторые его абсурдные постулаты. На мой взгляд, авторы Священного Писания превратно истолковали истинное Слово Божье. Не может Господь считать саму первопричину жизни в основе своей греховной, не верю я в это. Говоря о плотском грехе, Он, безусловно, подразумевал разного рода извращения.
- А что вы относите к извращениям?
- Всех извращений не счесть. Однако самое распространенное из них содомия.
Маргарита явно смутилась.
- Да? - несколько обескуражено произнесла она.
"Ах ты шалапутка!" - про себя усмехнулся Филипп.
- Я имею в виду мужеложцев, - уточнил он. - Насчет женщин я не так уверен. Многие девчонки просто обожают нежничать друг с дружкой, целоваться, ласкаться, спать в одной постельке - но в подавляющем большинстве случаев это всего лишь невинные шалости... Гм, простите за нескромный вопрос - вам что нравятся девочки?
- Да нет, что вы! Мне всегда нравились мальчики, похожие на девочек. Вроде вас, дорогой мой кузен. Тут я полностью солидарна с незадачливым доном Педро де Харой. Бедный, бедный дон Педро! Как жестоко он поплатился за то, что осмелился поднять на вас влюбленный взгляд. Объект его безответной страсти стал виновником его смерти - какая роскошная тема для трагедии?
Филипп покраснел.
"Ну, Бланка, погоди! Если это ты разболтала..."
"Вот, получай!" - злорадствовала Маргарита.
- Так значит, кузен, вы отвергаете тезис об изначальной греховности плоти?
- Начисто отвергаю. А утверждения, вроде "плоть от дьявола, душа от Бога", я и вовсе расцениваю как богохульство. Ведь именно Господь сотворил человеческую плоть и вдохнул в нее душу. Ерунда какая-то получается: по образу и подобию Божьему - и вдруг от дьявола. Нет, и плоть, и душа даны нам от Бога и, следовательно, изначально безгрешны.
- Но в таком случае, - заметила Маргарита, - непорочное зачатие Сына Божьего теряет свой сакраментальный смысл.
