Он откинулся на спинку стула, вытер платком взмокший лоб и только потом выключил продолжавшую мигать контрольную лампочку селектора.
В кабинете по-прежнему надрывался телефон секретной связи. Плэйтон коротко вздохнул и, тяжело ступая, пошел к себе.
Снял трубку.
— Плэйтон! — казалось, генерал вот-вот лопнет от негодования. — Где вас носит? Битые полчаса…
— Плэйтон на связи. Докладываю обстановку. В соответствии с вашими…
— Плэйтон! — дурным голосом взвыл Розенблюм. — Ради всего святого! Где Элен?! Что вы о ней знаете?
— Только то, что она звонила сюда и сообщила, что приедет.
— Зачем?! — истерически взвизгнул генерал.
— Полчаса назад вы уже задавали мне этот вопрос, Розенблюм. Я не желаю на него отвечать.
— Где она может быть?! — казалось, Розенблюма с минуты на минуту хватит удар.
— Успокойтесь, Джек. Элен объявится.
— У вас?!
— Если это случится, я немедленно отправлю ее обратно.
— Это невозможно! — простонал Розенблюм.
— Что невозможно! — не понял Плэйтон.
— Ей нельзя у вас появляться!
— Знаю, Джек. Только что я приказал закрыть аэродромы в Гринтауне.
— Ничего-то вы не знаете, — не то вздохнул, не то всхлипнул генерал, не обращая внимания на вторую часть фразы. — Ладно, рассказывайте, что у вас там.
Впервые за многие годы Плэйтон представил себе Розенблюма в его огромном мрачном кабинете, одинокого и растерянного, и испытал нечто похожее на сочувствие.
— Все идет, как вы хотели, Джек. Пайнвуд приведен в готовность номер один. Из зоны срочно эвакуируются люди. Если не произойдет ничего непредвиденного, в девять утра ракеты выйдут на цель. — Плэйтон умолк, ожидая, что скажет генерал. «Сейчас спросит о пришельцах», — Плэйтон ждал этого вопроса и боялся его услышать. Вопроса не последовало. Розенблюм молчал.
— Джек! — Опять, как тогда, в лесу, удушливой волной накатилась усталость. — Вы меня слышите?
— Да, — хрипло откликнулся Розенблюм.
— Для чего вам понадобилось делать из меня дурака?
— Дурака? — насторожился генерал. — Из вас?
— Не прикидывайтесь, Розенблюм. — Плэйтон сам уже пожалел, что затевает этот разговор. Сейчас Розенблюм начнет изворачиваться и лгать и никакими силами правды из него не вытянуть. — Членам комиссии известно, что в действительности произошло на полуострове.
— Естественно. — Генерал был обезоруживающе спокоен. — Они прошли инструктаж и дали подписку о неразглашении.
— Для чего же, если не на посмешище, вы поручили мне руководить этой комиссией? Чтобы унизить в глазах Элен? Это не по-мужски, Джек.
— При чем тут Элен? — повысил голос Розенблюм. — Оставьте ее в покое!
— Я сделал это много лет назад, Джек. Раз и навсегда. И уж кому-кому, а вам это известно. — Плэйтон помолчал. — Ну и все-таки, почему вы не просветили меня насчет аварии на ЦПП?
— Перестаньте морочить мне голову! — возмущенно пробасил генерал. — Вас, что — надо было вызывать сюда и инструктировать персонально?
— Для таких случаев существует кабель секретной связи.
— Вот именно. Вы пьяны, Плэйтон, или у вас память отшибло?
— Вы хотите сказать…
— Довольно. — Розенблюм говорил спокойно, но спокойствие это дышало угрозой. — Я давно ожидал от вас подвоха. Рано или поздно вы должны были попытаться свести со мной счеты. Но вы промахнулись, Плэйтон. Как видите, я не настолько глуп. Разговор, который вы пытаетесь отрицать, записан на пленку. Весь. От начала и до конца. Хотите услышать?
— Да. — Плэйтон облизнул внезапно пересохшие губы. — Если это вас не затруднит.
— Нисколько.
Не отнимая телефонной трубки от уха, Плэйтон вытряхнул из пачки последнюю сигарету. В трубке раздавалось еле уловимое гудение, шорохи далеких разрядов. Потом что-то щелкнуло и голос Розенблюма произнес: «Плэйтон?» — «Да, господин генерал», — ответил полковник.
Плэйтон замер с недонесенной до губ сигаретой.
«О нашем разговоре не должна знать ни одна живая душа. Вы меня поняли?» — «Да, господин генерал».
Сомнений не оставалось: голос принадлежал ему, Ричарду Плэйтону. Ему и никому больше.
«Завтра к вам прибудут трое ученых — члены правительственной комиссии. Вы — четвертый член этой комиссии и ее председатель. Решение правительственного кабинета о создании комиссии и ее задачах вам передаст Эдвард Стэнли. Завтра оно будет опубликовано в газетах. Думаю, вам незачем читать его, Плэйтон. Разве что интереса ради». — «Почему, господин генерал?» — «Потому, что это блеф чистейшей воды. Отвлекающий маневр. На самом деле в центре полуострова произошла авария на секретном центре по производству плутония. Секретном, вы меня поняли, Плэйтон?» — «Да, господин генерал». — «Так вот, вам надлежит забросать его жидким бетоном. Послезавтра на ракетную базу Пайнвуд доставят боеголовки, начиненные этим самым бетоном. Майор Янг проинструктирован и ждет только вашей команды. Замуруйте проклятый ЦПП в бетон, Ричард. Воздвигните над его останками пирамиду Хеопса-Плэйтона». — «Хеопса-Розенблюма, господин генерал». — «Не возражаю, — генерал хохотнул. — А пока ведите себя так, будто в самом деле охотитесь за пришельцами. И ничему не удивляйтесь. Понятно?» — «Понятно, господин генерал». — «Надеюсь, не надо напоминать, что полагается за разглашение государственной тайны?» — «Я не первый год в армии, господин генерал». — «Вот и отлично. Действуйте, Ричард. До свидания».
— Ну что? — торжествующе осведомился Розенблюм. — Убедились?
— Да, Джек. — Полковник с шумом выпустил струю дыма из ноздрей. — Вы меня убедили, старина. Наставили на путь истинный. Видно, у меня в самом деле с памятью непорядок.
Иронический тон, которым были произнесены эти слова, насторожил Розенблюма.
— Чему вы так радуетесь?
— А вы бы на моем месте рвали на себе волосы? Я тут теряюсь в догадках, а все оказывается проще простого. Нет никаких пришельцев, меня об этом предупредили, а я просто-напросто запамятовал. По гроб жизни вам благодарен, Джеки.
Слово «гроб» неприятно резануло Розенблюму слух.
— Ну и юмор у вас, Плэйтон!
— Юмор висельника, хотели вы сказать?
— Типун вам на язык! — суеверно пробормотал генерал. — За него вас когда-нибудь и повесят.
— Возможно, господин генерал, возможно. Не забудьте напомнить об этом палачу, когда меня поволокут на виселицу.
— Идите вы знаете куда, Плэйтон!
— Не уточняйте, Розенблюм, я догадаюсь. До свидания, господин генерал, — вежливо произнес Плэйтон и опустил трубку. Недоуменно взглянул на сигарету, положил ее в пепельницу и сосредоточенно уставился в темноту за окном.
