Но, повторяю, сейчас, в момент получения пакета, мои записи читать еще нельзя. Я наполовину нарушил присягу, посылая их Вам, но при этом надеюсь на Вашу честность и добросовестность, ведь если Вы сейчас вскроете этот пакет, то это будет означать нарушение служебного долга с моей стороны. Поэтому подождите. Всего восемь лет.
Я навел о Вас справки. И побеседовал с некоторыми товарищами, которые подтвердили мне Вашу честность и добросовестность. Что Вы никогда не нарушаете своего слова и никого еще не подводили. Поэтому я и решил положиться на Вас. Но все равно, сейчас меня охватывают противоречивые чувства. Нарушаю ли я сейчас присягу? Скорее всего, да…
Если к 1992 году произойдут события, после которых моя присяга Советскому Союзу потеряет значение, то открывайте пакет, читайте и поступайте далее с этими материалами по своему усмотрению. Если же ничего такого не произойдет, то уничтожьте пакет, не вскрывая.
Может, и не стоит давать Вам советов, но все-таки спрячьте этот пакет где-нибудь подальше от дома.
Желаю Вам успехов в Вашей дальнейшей работе. И будьте осторожны со своими подопечными — они гораздо опаснее, чем выглядят поначалу! Берегите здоровье!
С уважением и прощайте
12 ноября 1983 года. Королев С. Г.»
Я, разумеется, не стал вскрывать внутреннего пакета. И последовал совету старика — спрятал пакет очень далеко, запечатав в пластиковую пленку и закопав километрах в двухстах от Москвы, в месте, где был первый раз. И не зря. Через пару недель мне пришлось писать бумаги, излагая подробности контактов со Станиславом Григорьевичем за то время, пока он был моим соседом. Вопросов по дальнейшим контактам не было, поэтому мне не пришлось решать дилеммы — говорить или не говорить о пакете.
В течение последующих лет у меня неоднократно бывали скрытые обыски. Они обычно совпадали со сменой власти в нашей стране — стоило умереть очередному генсеку или смениться руководству Комитета, тут же я находил в своих вещах некоторый непорядок. Связи с получением пакета не было, о нем никто не подозревал, первые обыски состоялись еще при жизни Леонида Ильича. Последние — после обстрела Белого дома. Сейчас, кажется, оставили в покое. Правда, были другие визиты, мафии, к примеру. Интересовались Ганом, показывали фото какого-то его двойника на сцене. Поет, понимаете ли. Да всякий, кто близко знаком с Ганом, прекрасно знает, что он свое пение может использовать разве что для пыток слушателей… Как Шерлок Холмс скрипку. Ежику понятно, что это — двойник! Но я отвлекся от темы.
После того, как все республики заявили о своей самостоятельности, а Горбачев остался президентом не пойми чего, я понял, каких событий попросил меня дождаться Станислав Григорьевич. Он знал все заранее! Но я не спешил. После второго заезда танков в Москву и телевизионного шоу с обстрелом Белого дома я понял, что возврата не будет. И не будет больше Советского Союза. А потому Станислав Григорьевич теперь уже свободен от присяги. Россия — правопреемница? Я что-то не знаком с документами, в которых Советский Союз назначал бы себе наследников на случай кончины…
Итак, теперь можно было с чистой совестью открывать пакет покойного Королева. Что я и сделал. Последнее время я стал осторожен. Прежде всего снял фотокопии, убедился, что все фотографии хорошо получились, и зарыл пакет снова. А по запискам Станислава Григорьевича я начал писать литературное произведение. От первого, его, Королева, лица. На тот момент, когда вы читаете эти строки, это произведение еще не готово. Поэтому заранее извиняюсь за парадоксальную ситуацию — я буду ссылаться на факты из книги, которая еще не написана. Но записки, вот они, существуют в реальности.
ГЕМАТОГЕН
Фантастический рассказ
Еще при первом просмотре воспоминаний Станислава Григорьевича я отметил для себя пару абзацев, имевших непосредственное отношение к таинственному делу, с которым мне пришлось столкнуться в начале семидесятых годов. Тогда я кое-чего не понял. Но сейчас все встало на свои места, мне стало ясно, как ловушка, задуманная в тридцатые годы, могла сработать почти сорок лет спустя.
Почему меня пригласили тогда, в первое появление «феномена»? Я уже был порядком известен как специалист особого рода, не раз сталкивавшийся с совершенно необычными человеческими и парачеловеческими существами. И, главное, Виктор Толстых — победитель злого вампира! Разумеется, ту историю с женщиной-вампиром засекретили, но шила в мешке не утаишь, особенно от своих! Вот так меня и пристыковали к еще одному делу.
Итак, опять детский интернат. Опять — это вспоминая дело с тем мальчиком, Абадоном. Неприятные воспоминания. Сейчас дело было проще. С какого-то момента было замечено, что кое-кто из детей стал явно хуже выглядеть. Если вы сталкивались с детдомовцами семидесятых, то должны знать, что они и так особой полнотой не страдали. А тут — уж слишком явно! Налицо была явная бледность. Врач испугался — а вдруг что-нибудь инфекционное ведь за эпидемию придется отвечать — тщательно осмотрел ребят, взял анализы крови. Сразу бросилась в глаза бледность слизистых оболочек под веками. Анализы только подтвердили резкое падение содержания гемоглобина. И были взяты повторно, направлены в Москву. Далее. При тщательном осмотре были найдены странные маленькие ранки на телах детей. Кровопотеря? Ранки налицо. А тут еще ответ пришел из клинической лаборатории — изменение показателей крови в совокупности указывало на то, что имела место кровопотеря. Возможно, неоднократная. Дети были госпитализированы. И было открыто дело.
Что же касается следствия, то проводивший его сотрудник, опираясь на факты потери крови и наличие ранок у детей (кстати, это были мальчики лет восьми — десяти), предположил, что в районе действует какая-то религиозная секта. Дети осторожно допрашивались. Ничего. Попробовали гипноз. Даже и под гипнозом потерпевшие не смогли вспомнить ничего, хоть как-то объясняющего все эти дела. Это могло означать только одно из двух — дети либо спали, либо находились под гипнозом в момент совершения над ними преступного деяния. Были проанализированы контакты детей, прогулки. Двое из заболевших вообще не имели прогулок за последние два месяца (в интернате практиковались и такие наказания). Гуляли обычно группами. Все это указывало, что, если преступные действия и имели место, то они происходили внутри интерната. Там дети постоянно находились вместе. Никто неожиданно не засыпал. Значит что? Только одно. Кровь бралась во время сна. Итак — виновники кто-то из сотрудников. Минимум двое. Следователь предположил, что кто-то из сотрудников, имевших доступ к приготовлению и раздаче пищи, подкладывал детям снотворное на ужин. А потом, не без помощи сторожа, совершались какие-то деяния. Возможно, ритуалы. И крайне маловероятное чтобы кровь кто-то покупал. Против этой гипотезы было только одно — полное отсутствие следов крови на постельном белье.
