Раздался негромкий хлопок. Будто бутылку открыли. Неужели шарик?
Вверх поднялось легкое зеленоватое облачко. Оно было прозрачным, просто как бы оттенок воздуха, но при взгляде через него изображение дрожало и сплывало. Так бывает, когда смотришь сквозь теплый воздух, поднимающийся от костра. Интересно, что теперь будет?
А ничего. То есть мы прождали сначала пять минут, потом десять, а облачко просто-напросто бесследно рассосалось. Только вот настроение слегка подпортилось, и расхотелось дальше любоваться шариками. То ли как-то неловко было, что один из них разбился, как будто нечаянно задавили прекрасную бабочку. То ли ожидали чего-то сверхъестественного от такого необычного шарика, а ничего не увидели кроме какого-то жалкого облачка. В общем, остался какой-то неприятный осадок, мы с Федоровной быстренько вспомнили, для чего же я все-таки к ней приперлась, и приступили к обмеру и кройке.
Сестрица уже выстроила выкройку на отрезе ткани и вооружилась ножницами.
— Что-то напрасно мы свет включили, только мешает, — пробормотала она и щелкнула выключателем.
Я взглянула в окно. Мама дорогая! Посреди голубого небосвода солнце сверкает так, что и смотреть невозможно. И ни облачка рядом! Надо же, а я ведь была уверена, что ненастье пришло всерьез и надолго! Я подошла поближе к окну. И тут же обомлела. Потому что, насколько позволяло видеть окно, голубое небо с безумно сверкающим солнцем представляло собой практически правильный полукруг, обрамленный по краю все таким же уныло-дождливым небом, уходящим в бесконечность.
Ну и дела! Какая уж тут кройка, мы с Федоровной немедленно выбежали на балкон, на противоположную сторону квартиры. Точно, так и есть! Практически правильный круг ярко-голубого неба, центр которого как раз точненько приходился на дом сестры. Я так думаю, что даже не столько на дом, сколько на квартиру. Неужели шарик?
Санька с Олей решили прогуляться и отправились на улицу. Но не прошло и пятнадцати минут, как они прибежали обратно. Стало так жарко, что, даже сняв свитера, они запарились. Но дело даже не в этом.
— Представляешь, мама! — рассказывал Саня с круглыми от удивления глазами. — Припекло так, что аж земля растрескалась и листья на деревьях посворачивались!
— Да, прямо на глазах, за каких-то минут десять, — добавила Ольга.
— Похоже, это мы все устроили, — высказала Люда общую мысль.
— Ну, и что будем делать? — спросила я. — Какие предложения?
— Может, так все и оставим? — робко сказала Оля.
— Ага, вон, полюбуйся, как народ в небо глазеет! — перебил Саня. — Нет, надо найти противоположный шарик, бросить его, и все станет на свои места.
— Интересно, а как ты определишь, что он именно противоположный? — справедливо засомневалась тетушка.
— Ну, например, по цвету, — разглагольствовал тот. — То есть если мы уронили зеленый, то противоположный будет красный или оранжевый.
Обе хозяйки только фыркнули. А тем временем с деревьев стали опадать листья, а асфальт настолько разогрелся, что по нему нельзя было пойти без риска приклеиться намертво. И даже в квартире стало душно. А ничего умнее Санькиного предложения в голову не приходило. В конце концов, а вдруг он прав? В крайнем случае есть еще и другие шарики, терять-то, похоже, нечего…
После тщательного осмотра был отобран шарик кирпичного цвета. Потому что решили, что его теплый оттенок должен быть тоже противоположным холодному тону того зеленого, который разбился.
На этот раз разбивать шарик Федоровна не доверила никому, собственноручно запустив его в окно.
Все произошло практически точно так же. Сначала раздался хлопок, потом поднялось легкое облачко, и на этом вроде бы все закончилось. Мы отправились на кухню, потому что оттуда обзор был гораздо лучше, чем из лоджии. Время тянулось просто невыносимо, секунды шли пешком, а минуты так вообще ползли, как улитки.
Наконец, спустя минут пятнадцать так же резко, как и наступила, спала невыносимая жара, прогремел гром, и иссохшую землю щедро напоили тугие струи мощного ливня. Прямо под ними оживали деревья, за несколько минут набухли почки и раскрылись новыми листиками.
Вот здорово! А Санька-то молодец, как угадал, думала я с гордостью.
А спустя пять минут я уже так не думала. Потому что ливень перестал, на весь диаметр того же самого круга размахнулась радуга, а по всей земле полезли расти грибы. Как дурные. Ладно бы по земле, так они и сквозь асфальт поперли, того и гляди, дом снесут!
Да уж, ликвидировали последствия, чтобы людей не пугать, нечего сказать!
Часть прохожих останавливалась в растерянности, когда прямо под ногами вылезали крепенькие боровички и подосиновички, другая часть ринулась их собирать, похватав из дому первую попавшуюся посуду, а третья вообще ударилась в панику, потому как решила, что все это — проделки проклятой радиации, с которой жители Малиновки, значительную часть которых составляют переселенцы из Чернобыльской зоны, знакомы не понаслышке.
А ситуация становилась все более критической. Грибы ломились как ненормальные, покрывая практически сплошным слоем все видимое пространство. Какой-то мужик, фанатично хватавший их еще пять минут назад, оказался окруженным сплошным полем, швырнул на землю ведро и истерически смеялся. А грибы тут же вырастали даже на поверхности своих сорванных собратьев. Они множились, наступали и поглощали все пространство. Горизонтальных поверхностей им было уже мало, и спустя еще четверть часа ярко-алые шляпки подосиновиков украшали стены дома на уровне второго этажа, неумолимо двигаясь вверх. А во дворе уже совершенно не осталось свободного места. Они росли на деревьях, на тротуарах, на скамейках и даже на машинах. А когда какая-то застигнутая врасплох женщина вдруг завопила нечеловеческим голосом, потому что грибы стали расти прямо на ней, Федоровна не выдержала. Только бы не видеть этого сумасшествия, только бы не слышать этого дикого крика! С прытью, сделавшей бы честь и особе более молодого возраста, сестрица рванула на лоджию, где на столике возле открытого окна так и стоял ларчик с шариками, схватила первый попавшийся и швырнула его в окно.
— Пожалуй, пару лет, так точно на грибы не смогу смотреть! — нервно сказала сестра, когда мы с замиранием сердца ожидали, что же последует за розоватым облачком брошенного наугад шарика.
Что-то будет? Облачко-то поднялось и рассеялось, как и не бывало, да вот только в то, что таким же образом рассеются и наши неприятности, верилось с трудом. Причем с очень большим. Мы все застыли в напряженном ожидании, чуть ли не дышать забывали. И даже снова перешли на кухню, поскольку оттуда видно было гораздо дальше.
