— Да и вообще, — констатировал он. — Трезвый здесь не проедет.
Экипаж согласно кивнул, а Женя, глядя на бешеную трассу, даже немного побледнел.
— Да в темноте я особо и не разобрался.
В номере за традиционным застольем Иваныч срочно влился в свой привычный образ наставника по всем моментам жизненного бытия и переключился на воспитание офицерского духа своего штурмана. А правильно его должность называлась: старший летчик-штурман.
— Если ты хочешь стать офицером, да еще продвигаться по должности и званию, и прежде, чем тебе доверят в подчинение целые подразделения, научись командовать в семье. Пока детей нет, управляй женой. Иначе народ не поймет и не увидит в тебе руководителя. Если ты с бабой не справляешься, как же доверить боевое подразделение? Никакой уверенности, что тебе будут подчиняться, а это провал любого задания.
Влад, молча, ковырялся в тарелке, даже не пытаясь возразить командиру, и согласно кивал, тяжело вздыхая, словно раненная лошадь.
— А может проще ее пристрелить? — робко он предложил в коротком словесном перерыве командира. — Перевоспитать считаю не реальным. Даже попытки высказать свое мнение выливаются в мощный понос слов, который уже ничем не прекратить. Только пристрелить.
— Я с тобой не соглашусь, — категорично заметил Женя. — Это уже крайняя мера. Опробуем сначала все мирные способы. Вполне допустим мирный развод.
— А сам с двумя обоймами несся суд вершить.
— Это совсем большая разница. За такие вещи нужно стрелять сразу. Твоя ситуация на развод тянет.
— Тоже не выход, — Иваныч закусил очередной стаканчик и занял
трибуну для продолжения монолога. — Разводные офицеры не в почете у командования. Вдовцы на ранг выше. Но пока мы обе эти ситуации не рассматриваем. Будем искать, как говорит Женя, мирные решения. А любой из ваших двух вариантов тянут на военную ситуацию.
Перебирая все возможные и невозможные выходы, экипаж пришел к единственному возможному в данной ситуации решению, а именно, сбегать за дополнительной бутылкой и до безобразия ужраться. Хотя такой исход застолья не планировался и не предполагался. Благо граница жила мирной будничной жизнью, не требуя срочных вылетов и залетов. Поэтому на следующий день они позволили себе побаловаться пивком.
А затем внезапно и негаданно выпал обильный снежок с небольшим морозцем, затянув плотными снежными тучами не только горы, но и всю предгорную местность, накрыв еще и городок молочным туманом, надежно парализовав жизнь границы, как земные, так и воздушные. Такая погода в данной местности выполняет функции надежного защитника рубежей со стопроцентной гарантией, поскольку даже с полным отсутствием мозгов нарушить границу не представляло физической возможности.
Такого новогоднего подарка пограничники даже желать не могли. Погода превратила все дороги и тропы в неприступные препятствия. Поэтому экипаж спланировал проведение основной программы праздника в местном Доме Культуры. Где, несмотря на докатившийся до дальних уголков отрезвляющейся страны полусухой закон и порядок, можно посидеть в буфете со стаканчиком сока. Но обильно разбавленного техническим спиртом высокой очистки. Или заказать маленький чайничек чая, в котором золотистый цвет жидкости не всегда совпадает с названием посуды.
Приняв по полному стакану водки, закусив сигареткой, чтобы усилия не пропадали даром и настроение соответствовало листку календаря, они вырядились в наполовину офицерскую наполовину летную форму. То есть, офицерский низ и летный верх, что придавало их виду больше экзотики. И взяли курс в сторону Дома Культуры, на всякий пожарный предупредив оперативного дежурного о своем местонахождении. Хотя атмосферные новогодние явления полностью исключали летную деятельность, что вносило в настроение спокойствие и праздничность.
— Начнем с буфета, — предложил культурную программу Иваныч, осмотрев нарядную елку и обилие беспризорных дам. — Но с максимальной разумностью. Дабы бой курантов не встретить с трусишкой зайкой под елкой. Со снегурочкой допускается.
Спирт и легкая закуска были принесены с собой. В буфете приобрели три стакана сока и бутылку минеральной. Чтобы с ней выдали три пустых стакана.
— Проводим старый год так, чтобы он не возвратился! — провозгласил тост Иваныч. — Вспомним все хорошее и распрощаемся с негативом.
— А у меня в этом году жизнь только стала налаживаться, как эта женитьба кувалдой по куполу. Если быть честным, то все наладилось сразу после женитьбы, ведь повестку я, наконец-то после долгих мытарств, как раз перед свадьбой и получил. Удачу она мне принесла. Только все равно жениться не обязательно было, погорячился.
— А ты хотел один мед хлебать? Нет, дружок, немного и дерьма пожуй.
— Да кроме дерьма я с ней еще ничего и не пробовал, где же мед? Мне на дне не надо.
— Она что, у тебя действительно такая неуправляемая?
— Хуже. Она вообще существует отдельно от управления. Зачем таким девушкам с таким довольно приличным внешним достоинством природа всучила столь мерзопакостную начинку? Любое мое стремление наладить контакт она перестраивает на свой лад и превращает его в повод для семейного скандала, по всем статьям обвинив меня, как зачинщика и провокатора. Порой так заболтает, что чувствую себя виноватым подлецом и полным негодяем. Вампирша, одним словом.
— Еще по капельке и прекращаем до боя курантов, — скомандовал Иваныч. — Иначе Влад праздник превратит в день семейных разборок. Окинь взглядом контингент и приступай к развлечениям. Мы здесь находимся в третьем состоянии мужчины — летчик в командировке. У нас нет прошлого, мы живем сейчас.
— Да будет Аллах с нами, бизимилла, — Женя провел ладонями по щекам в мусульманской молитве.
Леонтьев пел, что у него в сентябре осталась незабываемая любовь, Пугачева грозилась, там, наверху придти в гости. А Влад с Женей танцевали с милыми девушками вокруг елки, намекая Иванычу, что и ему давно пора бросить в толпу свои старые кости. Для них, у которых чуть за двадцать, те, что уже немного за тридцать, уже деды, не способные на бесшабашную радость и безумные поступки.
Влад подошел к двум девушкам, жадно стреляющих взглядом по скучающим парням, и пригласил на очередной танец приглянувшуюся еще ранее рыжеволосую с крупными формами даму.
— Вы позволите? — галантно спросил он, расшаркиваясь в полупоклонах, но по ее скучному взгляду уловил отчужденность. Не его она ждала. А этот молодой неважно одетый парень явно из погранцов, сбежавший в самоволку. К такому выводу она пришла из-за военных брюк и зеленой военной рубашки без галстука под белой хлопчатобумажной курткой, больше смахивающей на робу или иную спецодежду.
