Виталий Забирко - Тени сна (сборник)

Ознакомительная версия.

Я еще успел увидеть, как она, мельтеша в воздухе, подобно бабочке, пролетела мимо освещенного окна нижнего этажа, и тут же все погрузилось в темень. Откуда-то налетел ледяной шквальный ветер, сыпанул в лицо моросью и сорвал с головы докторскую шапочку. Инстинктивно я схватился за перила, холодные и ржавые, и понял, что стою на последнем этаже заброшенной стройки в центре города.

Боясь, что вместе с карточкой и шапочкой сгинуло все, что принадлежало Центру по делам беженцев, я медленно перевел взгляд себе на грудь. В руке, мертвой хваткой прижатой к сердцу, билась, пульсировала, светилась и жила обнаженная душа самого дорогого мне человека. Там, внизу подо мной, раскинулся город, полностью обесточенный, укрытый мраком, а потому мертвый, наполненный лишь оболочками людей. Ничего живого, включая и меня, не было в городе, кроме этой лучащейся теплым светом души.

Я глянул с балкона вниз и ничего не увидел. Мрак. Беспредельный и беспросветный мрак бездны, зовущей к себе. И тогда я понял, что ничего в этом мире не сделал. Попытался написать одну светлую повесть и ту не довел до конца, потому что не знал, не мог даже представить, что будет делать Летописец на вершине холма, какими глазами будет смотреть на разоренную мною страну. Такими же, как я на свою?

Судорожно прижимая к сердцу все, что у меня осталось в жизни, я наклонился над перилами. Бездна манила.

Летописец ошибся, предполагая, что никогда больше не увидит Государыню. Но это была не его ошибка — последняя мысль Кудесника гаснущим огоньком трепыхнулась в Волшебной Стране и исчезла навсегда.

Государыня сидела на своем троне на вершине холма. Та, перед кем Летописец преклонялся, кого обожал, и та, которая наводила ужас, пред которой он унижался. Но пред ним сидела уже не грозная и прекрасная Государыня, а усталая, растерянная женщина, чья разноликость теперь не казалась диссонансом. Впервые Летописец без страха или восхищения посмотрел ей в глаза, и впервые она, а не он, отвела взгляд. Поняла Государыня, что стала никому не нужна в Волшебной Стане, а потому, так ничего и не сказав, медленно растаяла в воздухе. И ничто не откликнулось на ее исчезновение в душе Летописца.

Боги приходят и уходят, а люди остаются. Только так, а не наоборот.

Летописец повернулся и окинул взглядом Волшебную Страну, которую он когда-то считал родной, но оказавшуюся надуманной страной Кудесника. Он не испытывал тоски по былому, было лишь немного грустно, словно закончилось детство. Летописец знал, что именно это чувство он испытает, взобравшись на холм. Для этого он и шел на вершину, чтобы больше никогда сюда не подниматься. Все вокруг было чужим, и его прошлое тоже. С чем он и прощался без горести и уныния. Впереди его ждала с в о я жизнь и с в о я работа. Больше он никогда не будет писать по чужой указке. Он будет писать с в о е.

А начнет он так:

Вот уже два месяца, как я, вернувшись домой, занимался «ничегонеделанием».

Но напишет совсем по-иному.

Overstag (гол.) — морская команда в парусном флоте. Крутой поворот судна против линии ветра с одного галса на другой практически на 180 градусов.

Человек человеку волк (лат.).

Ознакомительная версия.