младшего тот чуть не умер однажды. Из-за ее глупости они оба чуть не погибли пять лет назад. Поэтому все удары Дракона, предназначенные Кирину, Элис безропотно принимала на себя.
Неважно, кем друг для друга они были когда-то или будут являться в будущем, несмотря ни на что, Алиса ценой своей жизни должна защищать лишь одного человека — Максима. Поэтому своей главной задачей девушка считала, не дать им вступить однажды в схватку, потому что после этого-то она точно умрет.
Максим потянулся и перевернулся на бок. Катя сидела возле кровати, опустив голову и сложив руки на коленях. Он поднялся и подошел к креслу, в котором спала девушка. Парень провел рукой по ее волосам и улыбнулся. Вчера они настолько увлеклись обсуждением вечера, что сами не заметили, как провалились в сон прямо во время разговора.
«Отлично повеселились…»
Катя открыла глаза и улыбнулась ему в ответ:
— Было весело вчера…
Максим вдруг плюхнулся на пол и в голос рассмеялся, заставив ее смутиться.
— Почему ты смеешься? — Она нахмурилась. — Что-то не так?
Максим замахал руками:
— Прости, подумал о том же. — Он потянулся к ней и крепко обнял. — Спасибо, ты просто спасла меня от депрессии.
Утро начиналось хорошо. Произошедшее накануне отступило на задний план.
Степановна накрывала на веранде, время от времени поглядывая на ухажера молодой хозяйки. Катя и Максим сидели на крыльце дома и непринужденно болтали в ожидании завтрака. Женщина смотрела на парня с нескрываемым раздражением.
— Нехорошо…
— Нехорошо.
Испуганно ахнув, она аж подпрыгнула.
— Ах, Михалыч, напугал.
— Ну, много высмотрела?
Женщина опустила голову и поспешно продолжила свое занятие. Водитель взял ее за руку и усадил на стул.
— Что за наблюдение? Чего шпионишь за ними, признавайся.
— Ммм…
— Степановна.
Она замялась, зная наперед, что водитель ей скажет, но все же решила поделиться:
— Плохой он, этот парень. Чувствую я, Михалыч, что страдать она будет, понимаешь? Катенька наша так любит его, так смотрит, а он… Не нужна она ему, вижу я. Понимаю, что нельзя говорить ей, но кошки скребут. Ох…
Михалыч встал из-за стола и похлопал женщину по плечу.
— И не говори, раз понимаешь. Хватит думать о всякой ерунде, слышишь? Ей виднее, кто для нее лучше. Смотри, хозяйке не скажи, а то потом случись чего, всех собак на тебя и спустят.
Степановна вздохнула и закивала:
— Твоя правда, Михалыч. Что-то я совсем…
Женщина поспешно вышла, а водитель подошел к окну, задумчиво наблюдая за подростками.
«Права она все же… Нет в его взгляде любви, той, какой она на него смотрит… Да и семья его доверия не вызывает…»
В эту секунду Максим повернулся в сторону кухни. Михалыч кивнул ему в знак приветствия и отошел от окна, а парень продолжил рассказывать Кате о том, как директор птицефабрики перевернул на себя тарелку, услышав о проверке его предприятия.
Кате сделали несколько предложений, и она обдумывала, на какое же согласиться. Максим просмотрел документы и отдал ей один из конвертов.
Девушка рассмеялась:
— Ты точно ничего о них не слышал? Это международное агентство. Оно ищет девушек по всему миру. Папа с ними давно сотрудничает. Я тоже думала об их предложении… Но тогда я не смогу видеться с тобой?
Уголки губ парня немного приподнялись. Его такое положение вещей вполне бы устроило.
После завтрака решение прокатиться до озера пришло само по себе.
Молчание, затянувшееся на полчаса, создавало атмосферу напряженности, но в то же время спасало от новых вопросов. Он не хотел снова начинать разговор о своем прошлом. Катя несколько раз за утро пыталась поднять эту тему, но Максим умело отвлекал ее разговорами о всемирной славе. И когда, наконец, машина тронулась с места, наступила тишина, позволив ему ненадолго расслабиться.
Всего на полчаса…
— Что ты будешь делать?
Как только машина остановилась, тишина испарилась, будто ее и не было.
— Ты, о чем? — Он слабо улыбнулся.
Девушка удивленно вскинула брови, но, увидев его улыбку, толкнула в плечо:
— Шутить вздумал? О тебе, конечно.
— Не знаю, завтра после школы постараюсь все выяснить. Ты уже решила, какое предложение примешь?
Катя закатила глаза и раздраженно ответила:
— В десятый раз не спрашивай и не переводи тему. Сейчас ушей нет, поэтому…
— Может, не будем это обсуждать? — Максим отвернулся.
— Ну и не надо.
Катя выскочила из машины, на ходу скинула платье и забежала в воду. Ее крик разнесся далеко по окрестностям. Вода обожгла тело холодом, больно вцепившись в кожу миллионами малюсеньких иголочек, сковавших внутренности от пяток до самой макушки. Но ее совсем не волновал этот дискомфорт. Девушка со злостью взмахивала руками над водой, отплывая все дальше. Мысль, что, как ни старайся, ей не пробиться к его сердцу, обжигала куда сильнее ледяной воды, обволакивающей ее тело.
Максим вздохнул. Катя обиделась, но ему нечего было сказать ей сейчас. Он даже не знал, что сам будет делать со всей этой ситуацией. Очень хотелось, чтобы в конце все это оказалось лишь игрой его больного воображения, и тот парень просто неудачно пошутил, а бабуля совершенно не знала ни Черниченко, ни этого незнакомца.
Парень закрыл лицо ладонями.
«Если я поговорю с бабулей, все может быстро проясниться, но… Есть ведь вероятность, что ее слова могут вызвать новый приступ? Нельзя, чтобы она видела… Пусть бабуля все знает, но…»
Максим всегда старался скрыть от нее все негативные проявления его нестабильного состояния, когда находился на грани. Не говорил, когда падал в обмороки, не рассказывал о снах, в которых постоянно умирает, об обрывках воспоминаний, где видел себя другим человеком, о головных болях, от которых лез на стену. И, самое главное, молчал, о внезапных приступах злости и мыслях, от которых стынет кровь, стоит представить, что в его голове могут вообще появиться такие мысли.
Он замотал головой.
«Нет-нет, все равно нужно попробовать. Может, я просто схожу с ума? Я должен поговорить с ней и все выяснить. Она расскажет. Что может быть такого в потере памяти? Зачем это скрывать? Я сделал что-то ужасное в детстве, поэтому бабуля не хочет ранить меня?»
Он вздрогнул от звука открывающей дверцы.
Катя наклонилась к нему и насмешливо прошептала:
— Может, все-таки поделишься? У тебя такой вид, будто топиться собрался.
Его голос звучал хрипло:
— Не сегодня, хорошо? Ничего еще не известно.
— Не сегодня? Что неизвестно? — Катя с улыбкой наклонила голову набок. — Ты меня бросить планируешь?
Он усмехнулся, поняв ее с полуслова:
— Почему ты спрашиваешь? Для всех мы вместе.
— А для
