осветила виртуальная ходовая панель, пересекающимися кольцами -- горизонтальным и вертикальным -- опоясывающая кресло пилота. Бортовые вычислители, выведенные из режима ожидания, запустили тотальную диагностику телематических модулей корабельного ИИ. На экран транслировались данные последовательного, параллельного и асинхронного опроса сегментов и блоков памяти. Четыре технологичных "крайтона" отвечали за жизнеспособность тягача, пятый -- "крайтон-супермозг" был вместилищем искусственного интеллекта и сопрягался со штурманским автоматом. Дополнительно ИИ распоряжался сонмом бортовых ремонтных роботов. Судовая роль определяла количество роботов-ремонтников: тягач класса "Волк" нёс на борту два больших, восемь средних, пятьдесят малых и тысячу пятьсот миниатюрных кибермеханизмов.
Зажёгся красный квадрат: диспетчерская запрашивала сеанс связи. Отвечая на запрос, корабельный ИИ активировал акустический бот: всплыл из трея и прикрепился рядом с красным квадратом зелёный прямоугольник. Приятный баритон спросил о самочувствии пилота. Звуковой бот ответил красивым чуть хрипловатым женским голосом. Вербальное сопровождение выполняемых действий было непреложным правилом: запись всего, происходящего на борту сохранялась в аварийных регистраторах.
Сазонов при этих разговорах сидел дурак дураком, искусственные интеллекты общались друг с другом, а он чувствовал себя бесполезным компонентом, пятым колесом в телеге, потерянной ржавой гайкой на обочине скоростной магистрали прогресса.
- Процесс диагностики завершён, - деловито сообщил акустические бот, - успешно. Все системы корабля функционируют в штатном режиме. Запущен протокол предстартовой подготовки. Ждите. Протокол предстартовой подготовки отработал успешно.
- Шестьдесят секунд до взлёта, - предупредил бархатным баритоном ИИ диспетчерской корабельный ИИ. - Начинаю обратный отсчет: десять, девять, восемь, ... три, два, один, Старт!
Темнота сдвинулась и ощутимо потекла вниз. Включились гравикомпенсаторы. Сазонов вырвался из тьмы стартового колодца, Ариэлем воспарил над космодромом и, набирая скорость, рванул прямиком в июльское синее небо. Голосовой бот приглушил звук: обмен сообщениями между двумя ИИ шёл в темпе пулемётных очередей. Небо на экране почернело. Тягач вошёл в сектор ближнего орбитального пояса. Акустический бот прокашлялся и сказал нормальным голосом: "ДТ ВП Лемъю двадцать пять семнадцать. Диспетчерская на связи. Автопилот включён. Выполняется разворот, корректировка курса и выведение корабля в сектор загрузки. Планетарные двигатели задействованы на двадцать процентов мощности. Вектор тяги положительный, сближение с ускорением в ноль, ноль, восемь единицы. Удаление ноль, десять и сокращается". Тягач оставил позади ребристую тушу орбитальной станции N16, пакгауза формирования грузовых контейнеров. "ДТ ВП Лемъю двадцать пять семнадцать, - проговорил акустический бот, - произвожу корректировку курса, нацеливание и стыковку с грузовой транспортируемой платформой. Планетарные двигатели отключены. Включены двигатели торможения и корректировки. Начинаю торможение. Вектор тяги отрицательный. Ускорение: ноль, ноль, семь и снижается. Удаление от цели: ноль, шесть и сокращается". Сазонов уже видел на экране огромный трубчатый цилиндр грузовой платформы. Восемь направляющих были заполнены пристыкованными к ним контейнерами. На сленге грузоперевозчиков такие платформы назывались "люстрами", а шпалеры пристыкованных к ним контейнеров -- "нитями". "Люстра" на восемь "нитей" считалась средней, большие имели от шестнадцати до двадцати четырёх контейнерных площадок. Стыковочный узел располагался в центральной части платформы.
"Удаление ноль, три и сокращается, - продолжал акустический бот. - Начинаю процедуру стыковки. Корректировка отклонения через дальномеры оптического диапазона. Двигатели торможения и корректировки отключены. Запущены маневровые двигатели. Вектор тяги положительный, ускорение ноль, ноль, одна единицы. Удаление ноль, два и сокращается". Перекрестье лазерного целеуказателя было наведено строго в середину стыковочного конуса. "Удаление ноль, один. Вышел в точку включение стыковочного гравитора. Отключаю маневровые двигатели, запускаю двигатели торможения и корректировки. Начинаю торможение. Вектор тяги отрицательный, удаление ноль, ноль, пятьдесят три. Магнитные направляющие выдвинуты. Ускорение ноль, четыре тысячных. Сближение. Есть касание. Есть протяжка. Есть захват. Есть сцепка. Производится стягивание и выравнивание. Автоматические стыковочные замки закрыты и зафиксированы. Есть стыковка".
"ДТ ВП Лемъю двадцать пять семнадцать. Здесь диспетчерская. Подтверждаю завершение стыковки. Осуществляю перенаправление сцепки на рубеж ВП-прыжка. Коридор циркуляции чист. Сход с круговой орбиты произведён. Запускаю планетарные двигатели. Направляю сцепку к ВП-створу N39. Наблюдаю разрешающие световые сигналы. Запускаю ША".
На экране открылось окно активности штурманского автомата. ША запустил модуль Меркаторской эталонной базы для привязки координат небесных тел к курсовым планетарным маякам, производя синхронно позиционирование сцепки относительно реперных джамп-буев.
ША выстраивал проекцию внепространственного моста, наполняя выделенную область экрана разноцветными значками. Оранжевыми треугольниками обозначались реперные джамп-буи, красными бубликами -- прицельные трекеры, конечные маяки рисовались ярко-жёлтыми шариками. К приёмным планетарным маякам тянулась изумрудная линия.
Расчёт траектории завершился и ША оперативно перекинул данные в буфер импульсных волновых передатчиков свёрнутого пространства, тотчас установивших прочное соединение с наводящими курсовыми планетарными маяками в точке назначения. Звёздная система FN2514747. Местное солнце -- звезда класса G, жёлтый карлик. Цель -- вторая планета от солнца. Название планеты -- Прекрасная Гавань.
"ДТ ВП Лемъю двадцать пять семнадцать. Здесь диспетчерская. Выход на рубеж ВП-прыжка завершён. Коридор ВП-перемещения чист. Отключаю маршевые двигатели. Рубеж ВП-коридора пройден. Активирую маршевый ВП-конвертер. Мягкой посадки, Лемъю. Конец связи".
Мягкой посадки не получилось. Собственно, не получилось никакой посадки. Сцепку попросту выбросило из ВП-тоннеля. "Люстра" на выходе перекрутилась, контейнеры сорвало с направляющих и веером раскидало по бескрайнему космосу. Резкий скачок напряжения выбил предохранители, но перед тем, как их выбило, успел сгореть участок сети, питающий контур ВП-конвертера. В одной из трёх батарей силовых накопителей, отвечающих за питание ВП-конвертера, недопустимо повысилась температура, что привело к экстренному сбросу её за борт. ИКС устояла, благодаря тому, все "крайтоны" не были подключены к общей силовой цепи. Они питались от изолированного блока энергонакопителей. Однако экран выдавал многочисленные системные ошибки, свидетельствующие о том, что целостность программного массива корабельного ИИ была нарушена.
Испуга не было. Сазонов просто не успел испугаться. Его мозг заработал с неимоверной чёткостью. Прежде всего, он перевел в режим ожидания "крайтон-супермозг" и запустил на нём процедуру самодиагностики. Лавина предостерегающих алых надписей на экране в ту же секунду прекратилась, сменившись деловыми нейтрально-белыми пометками. Сазонов терпеливо ждал. Процедура самодиагностики "крайтон-супермозга" завершилась, выдав сообщение: "Целостность программного массива 99,98%. Неустранимая ошибка: локализовать не удаётся".
Возникшая проблема решалась двумя способами: развёртыванием актуальной резервной копии массива, либо ручным восстановлением повреждённых сегментов. Проще было перезаписать массив, однако... имелись прецеденты, когда стремление решить проблему вот так, "в лоб" приводила к тотальному краху системы.
Сазонов решил не рисковать. Открыв визуальный редактор программного кода, он загрузил скомпрометированный массив посекторально и включил фоновый процесс выявления сбойных секторов. Как он и предполагал, сбойный сектор обнаружился в оставшихся непроверенными двух сотых процента. Теперь начинался самый нудный этап: просмотр сегментов кода и сравнение их с эталонными записями. Ошибка нашлась по адресу: D24:C39. Исправив повреждённый сегмент, Сазонов закрыл редактор и повторно запустил самодиагностику.
