А потом ее убили, с парой ребят из ее банды. Я на вахте был месяц, на станции, вернулся, а ее нет. Только капсула в стене кладбища в Новом Шанхае. Так, хорош воспоминаний, эта оторва заждалась.
— Сколько сисек, Кетлин? — Не удержавшись, спросил я. Ну нихрена не видно под паркой, только то, что они есть.
— Три, командир. Хочешь пощупать? — Съязвила модификантка, и распахнув парку, задрала свитер. — А хвоста нет, не успела вырастить.
— Класс! — Я поднял большой палец. — Но пощупать не могу, я на службе, и почти женат. Так что оставь свою роскошь какому-либо счастливчику. Проходи. А сиськи классные!
Ну да, отличные титьки. Главное. Что это чистая девка, не кастрат-переделка. Значит, рожать сможет. Это основное условие нашего города. Здоровая, детородная особь женского пола не старше сорока пяти лет. Кстати, по нынешним временам совершенно не возраст для женщин, они и в сорок пять как двадцатипятилетние выглядят.
Усмехнувшись, Йохансон поправила одежду скованными руками, и прошла в холл, усевшись неподалеку от Шейлы. Все девицы были в стальных наручниках. Вот только наши щелкнули клювом, не оговорили в этот раз в договоре с Медвежьим, что наручники являются собственностью города. Перед выходом придется с девиц снять железо, и вязать руки веревочными путанками. Ну, в принципе, никакой разницы.
— Полина Морозова. — Я поднял глаза на пухленькую, белобрысую и голубоглазую ссыльную с Матрены. Планета вроде как русского сектора, но заселена сектантами-"последышами". Ну, "Последующие за Господом нашим", странная секта, которая запрещала большинство достижений современной цивилизации. Набрала около семидесяти годов назад нехилую мощь на Земле, на территории России. Около семи миллионов "последышей", начали бузить, требуя замлю, "чтобы жить по Его Заповедям".
Ну, и им предоставили землю. На кислородной планете, на краю русского сектора Федерации. Всех и переселили, и оставили на полста лет. И здорово удивлялись пятьдесят годов, что они не вымирают. Удивлялись до тех пор, пока не получили ультиматум от планет Протектората Русской Армии — или обеспечивают нормальное функционирование государства на Матрене, со всеми благами и обязанностями, или эту планету и ее жителей забирает Протекторат.
Интересно, что натворила эта пухлая симпатяшка?
— Проходи. Следующая! Ким Ын Ли. — Кореянка, но с Верной, тоже планеты русского сектора. Красивая девица, очень. Густые черные волосы, темно-карие глаза, лицо красивое, вот про фигуру ничего не скажу. Надо было заставить девок снять парки, но хорошая мысля приходит опосля. — Проходи, садись. Так… Зилола Фатих!
Ко мне подошла красавица-брюнетка. Однако… городу достался неплохой улов. Если еще эти оторвы, сумевшие получить немалые срока на своих планетах, успокоятся, и займутся делом, будет здорово. Классные девки, ничего не скажешь! — Проходите, Зилола, садитесь.
Я не стал рассказывать каждой, что ее ждет. Вместо этого прогнал их всех мимо стола, оглядывая, и проглядывая в делах степень тяжести свершенного. Ну, надо же хотя бы приблизительно понять, чего стоит ждать от этих красавиц.
Около часа визуального знакомства, после чего я встал, и прошел пару раз туда-сюда мимо сидящих на скамьях молодых женщин. Мда, и хрен скажешь, что этот цветник осужден за особо тяжкие преступления на пожизненное или на смертную казнь. Жаль, очень жаль, что в папке нет приговоров и статей, это облегчило бы понимание.
Хотя, чего я? Даже Вера, хоть и отменили ей приговор, но тоже статейка у нее ой-ёй. Тут, на этой планете, нет ни одного, не получившего серьезнейший срок. И, например, финансовое мошенничество по тяжести последствий может оказаться серьезней простого убийства. Тут знаю одного кадра, который прокрутил аферу, из-за которой обитатели станции просто погибли. Полторы сотни человек, раз — и все. Никто не ждет удара от своих.
Пройдясь еще раз, я остановился посредине и заложил большие пальцы рук за оружейный ремень. Есть у меня такая привычка, со службы осталась.
— Итак, дамы! Вы все выкупленны городом Звонкий Ручей у ваших правительств, и являетесь должницами. Ваши приговоры остались в прошлом, теперь вы будете жительницами нашего гостепреимного городка.
Вы, по прибытию в город, подпишите договор, в котором обязуетесь в течение двадцати пяти лет вернуть выплаченную за вас сумму в городской бюджет. Это достаточно реально, хоть и не сказать, что слишком легко. Но свобода стоит такого. Да-да, леди, свобода. Над вами не будет надсмотрщиков, клеток, тюремщиков. Вы будете свободны в своей жизни, свободны жить, свободны в выборе спутника жизни. Кстати, за рождение первого ребенка (разумеется, как жительницы города), с вас спишут четверть суммы. За рождение второго еще четверть. За рождение третьего — с вас спишут весь долг. Разумеется, вы должны будете растить детей, воспитывая и холя их. Учтите, что хоть у нас и нет ювенальной юстиции, правила воспитания детей в городе есть. Они должны быть любимы, сыты, одеты, обучены. — Я поглядел на сморшившуюся молодую девчонку, Иннес Гонсалес. — Кто не хочет семьи и детей, та просто выплачивает долг по обычному графику. Работы в городе хватает, можете не волноваться.
— А если я не хочу работать поварихой или швеей? Я, может быть, элитная проститутка? — Откинувшись, чтобы все видели ее высокую грудь в распахнутой парке, спросила рыжая девица. Как ее? Хелен Шульц.
— В городе есть несколько публичных домов. Пожалуйста, если вы предпочитаете работать на спине под клиентом, то и вам найдется дело. — Я усмехнулся, вспомнив пару посещений этих заведений. Разумеется, строго по работе.
Кстати, у Веры есть три ученицы от этих контор. Ну, в салоне красоты, которым она заведует.
— Итак. Продолжу. Милые дамы, прошу вас учесть, это эта планета является планетой-тюрьмой. Здесь абсолютное большинство жителей являются осужденными за тяжкие и особо тяжкие преступления. Учтите это. Да, вам может казаться, что мы здесь вежливые и мирные, но человеческая жизнь тут стоит ровно столько, насколько вы готовы ее остаивать. Ну, или жить в городе вроде нашего, где существует жесткий закон и порядок. Вы наверняка слышали перестрелку? — девицы оживленно зашушукались, и закивали. — Так вот, это была засада, чтобы уничтожить наш обоз. После уничтожения обоза вас бы через три ддня выставили на улицу, за ворота фактории. И путь ваш был бы один — на правый берег Великой. Вы спросите, какая разница? Разница в том, что у нас вы должницы, а там будете рабынями. Учтите это.
— А если я не захочу жить в городе? — выкрикнула шатенка, с которой я познакомился первой, Шейла какая-то. Блин, ну не настолько я еще полицейский, чтобы запоминать фамилии с первого раза.
