Человек, представившийся майором Быковым, вызвался проводить Аликберова в апартаменты Элькина, сказав, что его людей разместят должным образом. Хотя вице-премьер даже и не думал о них.
Бункер был поистине огромен. Для ускоренного перемещения вице-премьеру предложили воспользоваться небольшим электрокаром, напоминавшим крытый гольф-кар.
Апартаменты Элькина находились в ВИП-секторе, расположенном на нижних уровнях центрального сектора бункера. И нужно было преодолеть несколько переходов от гаража до центрального корпуса. Как оказалось, практически каждое строение ЦКБ имеет свой собственный подвал, который плавно переходит в бункер, но центральный сектор располагается строго под главным корпусом больницы.
Его провожатый был молчалив, поэтому вице-премьер от нечего делать смотрел по сторонам. Кругом была белая плитка, на полах покрытие, напоминавшее асфальт. Скоро коридоры первого уровня закончились, и пришлось покинуть комфортабельный электрокар, спустившись на лифте на третий уровень. Из скупых объяснений Быкова Аликберов понял, что ВИП-сектор располагается на так называемом уровне четыре-бис.
Лифты менялись, коридоры становились чем ниже, тем у´же. Двери очередного лифта раскрылись, и вице-премьер был в очередной раз удивлён, уровень четыре-бис разительно отличался от только что покинутых. Широкие коридоры были устланы красными коврами. «На красном не видно крови…» – пришла странная мысль. Стены были обшиты красным деревом. Характерный любимый стиль старого знакомого – Элькин любил красное дерево, красное вино, перстни с рубинами, красные халаты. Коридор был увешан картинами, многие из которых являлись оригиналами. Чувствовалось, что ВИП-уровень создавался под конкретного человека.
Наконец Быков подвёл Аликберова к массивным двойным дверям и нажал на едва заметную панель в стене. Двери начали медленно и торжественно растворяться. За ними оказалась библиотека, всё пространство которой было уставлено массивными шкафами, и сквозь этот лабиринт шкафов был проложен путь к кабинету. Майор распахнул дверь, за ней оказалась ещё одна довольно просторная комната с камином и парой кресел. Вице-премьер так и не смог понять, настоящее ли это пламя или грамотная цифровая симуляция. В конце комнаты была ещё одна дверь, которая и вела в кабинет. Быков тактично остался за дверью.
Старый знакомый поприветствовал Аликберова крепким рукопожатием и тёплыми объятиями.
– Садись, Аркадий, выпьем вина.
– Не откажусь.
– Хорошо, что приехал, тут у нас все значимые люди, – наполняя бокалы, говорил Элькин.
– Да, – протянул Аликберов, – неплохо вы здесь обустроились.
– Наши специалисты оценивают вместимость бункера в три тысячи человек в режиме экономии, места хватит всем кому надо. А кому не надо, – неожиданно добавил Элькин, – тот пускай вкалывает на поверхности.
– Верно, – подтвердил вице-премьер, не понимая, к чему конкретно относится замечание Ароныча.
– Сейчас и Гамлет подойдёт. Пока втроём посидим, а там и ужин подоспеет.
– Как же без него? – улыбнулся Аликберов.
Гамлета Мишаевича Тер-Григоряна по прозвищу Дуче они оба знали давно. Он действительно был очень похож на Бенито Муссолини, за исключением двух обстоятельств: глаза у него имели серый цвет и ростом он вымахал под два метра. Когда рослая плечистая фигура Гамлета появлялась на доске переговоров, партию можно было смело считать выигранной. Это был тонкий переговорщик, который умел просчитывать действия своих противников на три шага вперёд. Суровый и властный человек, ветеран ГРУ, который прошёл Афган, он являлся игроком, с которым невозможно было не считаться.
Когда-то Элькин и Тер-Григорян вместе основали группу компаний «Славянский», и в этом им помогли деньги их иранских партнёров. Гамлет вовремя подключил свои связи. Банк «Славянский», одноимённый торговый центр, «Славянская страховая компания», авиакомпания «Славянские авиалинии» и водка «Славяночка» стали самыми дорогими брендами Российской Федерации. Но учредители группы компаний «Славянский» помнили, что ничто не вечно под луной. Именно поэтому они объединёнными усилиями построили этот бункер, который можно было смело считать жемчужиной инженерного искусства.
Стоило помянуть Гамлета, как дверь отворилась, и в комнату твёрдой походкой вошел Дуче собственной персоной. Он поприветствовал собравшихся, по-хозяйски взял из бара бокал, налил себе вина. Сделав хороший глоток, сел в кресло и начал разговор:
– Аркаша, ты-то как здесь?
– Да вот, Ароныч позвонил… – немного растерялся Аликберов.
– Ну, так или иначе, ты теперь с нами.
– И теперь нас ждут великие дела, – вставил Элькин. – Бункером будет управлять совет директоров группы компаний «Славянский». Тебе я предлагаю должность своего помощника.
Аликберов так пока и не понял, что это значит, но счёл разумным промолчать. По крайней мере, теперь он в бункере не просто гость.
Элькин извлёк из ящика стола пару пластиковых карточек.
– Вот твои ключи от номеров в ВИП-секторе. Площади не такие уж большие, но оформлены со вкусом. А тебе, Аркаша, особый номер в Премиуме – всё как ты любишь.
– Ты так и будешь изображать распорядителя отеля? – с улыбкой спросил Тер-Григорян.
– Это только для Аркаши, – хихикнул Элькин, – у настоящего распорядителя сейчас забот хватает, там публика совсем другого сорта.
У Григория Тимофеевича Бельского забот действительно хватало. Холл первого этажа Главного корпуса ЦКБ был на время переоборудован в своеобразный ресепшен. От входа, напротив которого стояли молчаливые люди с оружием, и до стойки тянулась нескончаемая очередь: блеск золота и бриллиантов, сумочки из крокодиловой кожи, меховые жилетки, маленькие собачки, строгие костюмы ручной работы и рваные джинсы со стразами. Это был «цвет» московского общества. И сейчас всё это общество галдело, собачки тявкали, гламурные показно матерились. Стояла невыносимая вонь от смешения нескольких сотен брендированных парфюмов. Григорий Тимофеевич подумал, что ни одна санобработка это всё не перебьёт. Хорошо ещё, что сигареты и алкоголь отбирали при первичном досмотре, иначе бы тут вообще было не продохнуть.
Какая-то девица молотила кулачками по стойке и визгливым голоском вопрошала, «почему её поселили в та-акой аццтой?», рядом с ней небритый и нестриженый мужчина средних лет вещал, что он Анджей Монахов, известный телеведущий и журналист; он негодовал, почему его нет в списках. Он приехал сюда со своим другом-бизнесменом – бизнесмен в списках был, а его не было.
Бельский в очередной раз восхитился прозорливостью и предприимчивостью Николая Ароновича. На самом деле не было никаких списков, были базы узоров сетчатки глаза. Все, кому гарантированно полагалось получить место в бункере, в эти базы попали. В дополнение счастливчика просили предъявить паспорт. Узоры сетчатки были получены сетью поликлиник «Славянский-медикал» в ходе плановых медосмотров.
