Ознакомительная версия.
– Может быть, очень даже может быть, только нам, Никита, всего две ночки остались, и мы ничего уже не успеем выяснить, так что давай спать.
С этими словами Гошка плюхнулся на постель, укрылся простыней и мгновенно уснул. А через две минуты уснул и Никита. Они спали до самого утра и не слышали под балконом тяжелых шагов неизвестного.
И вот настал последний день. Гошка с Никитой вскочили рано и принялись укладывать вещи. До двенадцати времени было еще более чем достаточно, но сегодня они намеревались купаться до упора.
– А давай еще до завтрака сбегаем искупаемся, – предложил Никита.
– Давай, – сразу согласился Гошка. – Наверняка нам такое купание еще много лет не обломится.
И они помчались на пляж, где, к великому своему удивлению, сразу заметили мамашек, которые уже плескались в воде.
– А мы думали, вы еще спите! – обрадовалась Гошкина мама. – Молодцы, сегодня уже нельзя время терять… Неизвестно ведь, когда еще доведется искупаться в Средиземном море.
После завтрака они опять вернулись на пляж, где к ним присоединился Андрей Иванович.
Накупавшись и накувыркавшись с серфингом, он тихо сказал Гошке:
– Вот что, сын, нам надо поговорить. Давай-ка пройдемся по пляжу.
У Гошки упало сердце.
– Давай, – согласился он.
И они пошли по самой кромке песка. Андрей Иванович довольно долго молчал.
– Вот что, Гоша… ты уже взрослый парень… Тебе пора уже думать о будущем…
«Начинается», – с тоской подумал Гошка.
– Я тут кое-что прикинул, покумекал и пришел к выводу, что тебе следует перебраться ко мне в Германию.
– Нет, – сразу и решительно ответил Гошка. – Нет.
– Но почему?
– Потому что… Во-первых, я маму не брошу, это раз!
– Чудак-человек, зачем же становиться в позу? Никто не говорит о том, чтобы бросать маму… Просто теперь ты поживешь у меня, а мама, мама отдохнет от тебя, может быть, устроит свою жизнь, она еще молодая, красивая женщина…
– Нет, папа.
– Но почему? Ведь в Германии у тебя могут быть отличные перспективы… В России сейчас сложная жизнь…
– Папа, хочешь я скажу тебе правду? – собрался с духом Гошка.
– Разумеется!
– Я не поеду в Германию! Я буду жить с мамой в Москве, мама вовсе от меня не устала, я ей нужен… А тебе… Ты прекрасно без меня обойдешься. А мама – нет. И еще… у меня своя жизнь, друзья, школа…
– Боже мой, друзья – дело наживное, найдешь себе друзей в Германии. Мы будем с тобой путешествовать…
– Мы с мамой тоже путешествуем. А иначе ты бы обо мне еще десять лет не вспомнил, – засопел Гошка. – Спасибо, что ты тут мной занимался и Никитой, спасибо, что научил кататься на серфинге, и я смогу приехать к тебе на зимние каникулы или на весенние, если ты захочешь. Только жить я буду с мамой.
– Это твое последнее слово?
– Да, – твердо ответил Гошка.
– Ну что ж… Я действительно очень виноват перед тобой и не заслужил прощения… Наверное, ты прав…
Гошке на мгновение показалось, что отец облегченно вздохнул.
– Но ты не думай, я больше не пропаду и обязательно буду помогать вам материально… И ты действительно приедешь ко мне в Германию, и мы все равно попутешествуем. Съездим в Голландию, во Францию, в Бельгию…
– Хорошо, папа.
Этот разговор уже тяготил Гошку. И вообще ему вдруг захотелось домой в Москву, к своей привычной жизни…
Они вернулись. Мама встретила их встревоженным взглядом. О чем они там говорили? Андрей Иванович опустился на песок рядом с ней.
– Ты хорошего парня вырастила, Юля. Настоящего…
– И что? – с замиранием сердца спросила она.
– Ничего. Он наотрез отказался перебраться ко мне.
Юлия Александровна просияла.
Так закончилось это волшебное путешествие. Прощай, Майорка!
Домой они добрались без всяких приключений. В аэропорту их встретил отец Никиты на машине и благополучно доставил Гошку с мамой домой. Была уже глубокая ночь, и мама сказала:
– Завтра можешь еще не ходить в школу, а то заснешь на уроках.
– Ура! – воскликнул Гошка. – А ты в мастерскую завтра пойдешь?
– Пойду, но не с самого утра. Надо же прибраться тут, кое-что купить, приготовить… Ох, Гошка, как неохота! – засмеялась мама. – Я на Майорке так разленилась…
– Мам, убраться я тебе помогу и в магазин сбегаю, а готовить ничего не надо. Сварим суп из пакетиков и яичницу сварганим.
– Я всегда всем говорю, что у меня сын – чистое золото. А сейчас иди спать, золото.
…Утром Гошка проснулся, взглянул на часы – девять. А на Майорке сейчас только семь, подумал он. Прислушался, в квартире все было тихо. Мама, наверное, еще спит. Как хорошо, что он остался с нею. Вчера в аэропорту Майорки, прощаясь с отцом, он слегка взгрустнул. Вот если бы отец и мама снова поженились… Но надежды на это никакой не было, и пришлось сделать выбор. Он его сделал без колебаний. Между прочим, Саша и Маня Малыгины рассказывали, что, когда их родители разошлись, дочерей тоже поставили перед выбором и они тоже выбрали маму. Хотя очень любили отца. Интересно, как теперь поведет себя папа? Будет ли звонить или писать? А то, может, снова исчезнет? Да что об этом думать, одернул себя Гошка. Мало ли что было на Майорке, а теперь начинается московская жизнь. И он решительно вскочил с постели. Первым делом надо сбегать в магазин за молоком и хлебом. Потом они с мамой позавтракают и решат, что делать дальше. Гошка был готов на все, только ужасно не хотелось пылесосить, он это занятие просто ненавидел. Тихонько одевшись, он выскочил из квартиры и сломя голову понесся вниз по лестнице, ждать лифта не хотелось. Открыл дверь подъезда и сразу услыхал знакомый голос:
– Гошка, здорово!
– Привет, Леха! – удивился Гошка. – Ты что тут делаешь?
– Глупый вопрос! Тебя жду!
– А почему не в школе?
– А в гробу я видал эту школу! Тебе можно прогуливать, а мне нельзя?
– И тебе можно, Леха!
– Я все рассчитал – ты говорил, что приедешь поздно, значит, скорее всего твоя маманя тебя в школу с утра не погонит, а вот за хлебом уж точно пошлет. Ну вот я и…
– Гениально все просчитал!
– Ну как там эта Капитанка?
– Чего?
– Ну, подумаешь, я ее малость в чине понизил! Майорка твоя, как?
– Ой, Леха, что там было… расскажу, офигеешь, только давай быстренько в магазин смотаемся.
– А твоя маманя не рассердится, если я к тебе подвалю? – спросил Лешка.
– Да когда она на это сердилась?
Гошка быстренько купил все необходимое, с удовольствием предвкушая, как будет рассказывать Лешке про Майорку. Однако когда они вошли в квартиру, в прихожей на подзеркальнике лежала записка: «Гоша, я ухожу до вечера, у Лели неприятности, и я ей нужна. Целую, мама».
Ознакомительная версия.
