Ознакомительная версия.
Спустя пару секунд Мари поймала себя на том, что беззастенчиво рассматривает его, испытывая при этом странное чувство необъяснимого, идущего из глубин подсознания страха.
Ей редко приходилось кого-то бояться, жизнь в этом смысле была милостива к ней, и сейчас внезапно возникшее чувство, оказавшееся острым, щемящим, чуть ли не паническим, заставило ее вздрогнуть.
Она с трудом отвела взгляд от испугавшего ее профиля и стала смотреть на обзорные экраны, досадуя на себя за излишнюю эмоциональность.
Постепенно ее мысли успокоились, переключившись на другое. Чтобы как-то занять себя и не возвращаться при этом взглядом к напугавшему ее незнакомцу, она рассматривала изображения, предлагаемые огромными стереоскопическими мониторами, и ее мысли понемногу потекли в ином направлении. Мари задумалась о дне сегодняшнем и о тех несбыточных надеждах, которые умирали одна за другой на протяжении последних двух веков развития человечества.
На эти мысли ее натолкнула одна из сотен огромных конструкций, величественно плывущих по орбитам вокруг Земли.
Эта станция была по своей форме похожа на колониальный транспорт «Европа» — первый космический корабль, воплотивший в своих конструкциях межзвездные технологии, но так и не стартовавший за пределы Солнечной системы.
Отец показывал ей «Европу» в телескоп, когда они подлетали к Марсу. Неудавшийся колониальный транспорт дрейфовал в точке своего затянувшегося на долгие годы старта, за поясом астероидов, так и не дождавшись первых пассажиров.
Френк Лаймер называл законсервированный колониальный транспорт памятником несбывшихся надежд человечества.
Действительно, думала она, глядя на схожий с «Европой», но гораздо меньший по размерам октаэдр орбитальной станции «Каллисто», — мы все любим мечтать, приукрашивая грубую реальность надеждой на будущее.
Ярким примером такой надежды могли бы стать люди, платившие в конце двадцатого — начале двадцать первого века солидные деньги за то, чтобы быть замороженными в жидком азоте. Эти мечтатели надеялись, что наука вскоре достигнет таких вершин, когда их запросто смогут вывести из подобного состояния, излечить все старческие недуги или, более того, подарить новые тела, трансплантировав в них сохранившийся в жидком азоте мозг.
Прекрасная надежда...
Более мягкой формой той самой веры в неограниченные возможности науки было стремление большинства фантастов расселить людей по всей Галактике, пользуясь туманными принципами «аномалий космоса». Приятно верить, что придет день, и кто-то гениальный вдруг отменит теорию относительности, мы прыгнем за барьер скорости света, и...
Увы, этот барьер непреодолим. Жестокое разочарование после стольких лет надежды...
Отец однажды объяснил Мари, почему столь долго откладываемый старт «Европы» так и не состоялся, с досадой оговорившись при этом, что освоение космоса должно быть делом общечеловеческим, а отдавать его на откуп финансовым группам, таким, например, как «Дитрих фон Браун» — корпорации, преследующей свои узкие материальные интересы, — значит, обречь саму идею великой экспансии людей в Галактику на прозябание и моральную смерть.
Злые языки утверждали, что старту «Европы» помешал провал всех испытаний, связанных с крионическими исследованиями. Идея о том, что процессы метаболизма в человеческом организме можно замедлять в десятки тысяч раз, делая сон похожим на временную смерть, действительно продемонстрировала свою полную несостоятельность, но скончался проект по иной, более прозаической причине — оказалось, что на перенаселенной Земле не так много энтузиастов, согласных прожить свою жизнь в тесных отсеках космического корабля ради того, чтобы их правнуки достигли звезд. Крионика, на которую возлагалось так много утопических надежд, не смогла предоставить в распоряжение проектировщиков «Европы» функциональной модели криогенной камеры, а когда идея сверхглубокого сна рухнула, выяснилось, что дураков намного меньше, чем то пыталась преподнести реклама. Большинство людей хотели жить именно здесь и сейчас, а комплектовать экипаж «Европы» из согласных на все деградировавших элементов городских трущоб, естественно, не было смысла...
— Доброе утро, дамы и господа, — нарушил течение ее мыслей незнакомый голос.
Мари подняла голову.
На пороге отсека стояли мужчина и женщина.
— Я командир космического корабля «Янус», Андрей Николаевич Дибров. Это, — он обернулся к своей спутнице, — наш навигатор и специалист по системам сна Джоана Лори. Механизмы шаттлов уже закончили разгрузку вашего багажа, так что, — он сделал приглашающий жест в сторону открывшегося межсекционного люка, — прошу следовать за мной в отсек для пассажиров.
Еще один коридор привел нестройную толпу людей, которые еще не освоились с низкой гравитацией, в длинное узкое помещение, сразу же напомнившее Мари морг.
Неприятный холодок пробежал по ее спине. Она уже дважды совершала подобные путешествия и была знакома с системами сна, но потрясения последних дней наложили неизгладимый отпечаток на ее сознание.
— Господа, прошу каждого найти камеру со своим именем на информационном табло и встать напротив. — Дибров отдавал распоряжения со спокойной вежливостью, без лишних эмоций и ненужных пояснений, которые большинство пассажиров попросту бы не поняли.
Когда толкотня в проходе прекратилась, Мари, оглядевшись, поняла, что ее ячейка — крайняя в ряду. Дальше особняком были расположены еще четыре камеры сна, на табло которых светилась одна и та же надпись: «Для экипажа».
— Господа, наш полет к Марсу продлится тридцать семь стандартных земных суток, — произнес Дибров, медленно продвигаясь по проходу. — Маневрирование в космосе, ускорение и торможение — процессы долгие и утомительные. Все маневры сопровождаются неприятными для нетренированного человека перегрузками либо полным исчезновением силы тяжести. — Он развернулся в конце прохода, скользнув взглядом по Мари, и пошел обратно, продолжая свои пояснения: — Как вы успели заметить, современный космический корабль хоть и обладает внушительными размерами, но по своему комфорту очень далек от тех авиалайнеров, которые осуществляют транспортные перевозки в пределах земной атмосферы. Большая часть места на борту отдана различному оборудованию, силовым установкам, системам жизнеобеспечения, навигации и так далее, оставляя людям очень малое пространство, поэтому вы все будете спать в ячейках-капсулах.
— Извините, а это опасно? — задала вопрос та самая женщина, на которую Мари обратила внимание еще в челноке.
Ознакомительная версия.
